Про бедного брата и богатого брата.
Про мудреца и хитреца.
Ладно, кротко согласилась Дамига. Вот история про мудреца и хитреца.
Она помедлила, затаенно улыбнулась, и начала:
Однажды судья и купец встретились на дороге с бедняком. Они захотели посмеяться над ним и спросили, почему он ходит в рваной одежде и босым. Бедняк отвечал со вздохом: «Еще недавно я жил в достатке и произносил проповеди, но односельчане изгнали меня.»
«Почему же?» удивились судья и купец.
«Однажды, вместо того, чтобы сказать: все воры сгорят в аду, я сказал: все купцы сгорят в аду. В другой раз, вместо того, чтобы сказать: все пройдохи сгорят в аду, я сказал: все судьи сгорят в аду.»
Купец и судья посмотрели друг на друга. Купец покраснел до ушей, у судьи даже лоб краской налился. А бедняк пошел своей дорогой, приговаривая: «Тот, у кого нет денег, оттачивает свой ум.»
Дождь хлестал по крыше и стенам шатра. Взрослые вновь смеялись, а дети стонали от разочарования. Алия, считавшая себя взрослой, тоже посмеивалась, но приговаривала умоляюще:
Расскажи длинную сказку!
Про царя Миташа, вторили ее подружки.
Или про Гаруна-аль-Рашида, подала голос Аминат.
Видя, что уже и старшая дочь потеряла терпение, Дамига сжалилась.
Так и быть. Я расскажу вам сказку, которая называется «Мудрый советник.»
Она придвинулась ближе к огню, сложила руки на коленях и заговорила:
«Рассказывают, что однажды Гарун-аль-Рашид собрал во дворце мудрейших советников и сказал:
Тревожные вести коснулись моего слуха. Ремесленники жалуются на непомерные поборы, торговцам житья нет от разбойников, бедняки сетуют на неправедных судей. Какой совет подадите?
О, повелитель. Ремесленники тревожатся попусту, ответил первый мудрец. Удвой налоги и увеличь число сборщиков податей. Увидишь, сколько еще можно взять с твоих подданных.
О, повелитель. Торговцы волнуются понапрасну, отозвался второй мудрец. Увеличь пошлины на товары, и купцы станут отчаяннее защищать свое добро от грабителей.
О, повелитель, откликнулся третий мудрец. Разве не заботится Аллах о богатых и знатных, о купцах и вельможах, посылая им золото без счета и удачу в делах, не тревожась о бедных? Так же поступают и судьи.
Выслушал калиф советников, и заметил:
Думал, вы печетесь о славе нашего царства. Но вы печетесь лишь о собственной славе. Думал, печетесь о богатстве нашего царства, но вы печетесь лишь о собственном богатстве. Думал, печетесь о могуществе нашего царства, но вы печетесь лишь о собственном могуществе. Прочь с глаз моих.»
Аминат слушала, затаив дыхание, да и остальные ловили каждое слово. Дамига рассказывала удивительно. Трудно было поверить, что эта история ей хорошо известна. Казалось, Дамига описывала то, что творилось перед ее глазами прямо сейчас. Она сама видела и заставила слушателей увидеть толстых советников, восседающих на узорчатых подушках, услышать их ленивые, небрежные речи, подметить краску гнева на гордом лице калифа.
«Прогнал калиф советников и позвал брата своего, Джафара.
Говори, что делать.
Если хочешь узнать, как живется простым людям, переоденься бедняком и выйди в город.
Калиф ответил:
Я так и сделаю, а ты пойдешь со мной.
Слушаю и повинуюсь, отвечал Джафар.
Горшечник Ахмет всю жизнь трудился от рассвета до заката. Знал: придет время, когда спина согнется и руки ослабеют, когда не сможет он лепить узкогорлые кувшины и широкие плошки, раскрашивать их белой и голубой краской, обжигать в печи. Тогда настанут черные дни. На эти черные дни и откладывал Ахмет деньги. Двадцать монет скопил.
Ночами Ахмет беспокойно ворочался с боку на бок, решая, что делать со своими жалкими медяками. «Зарыть в саду? Но я уже стар, могу позабыть место. Поставить метку? А если кто-нибудь догадается и украдет? Придется на старости лет просить подаяние Отнесу-ка я деньги судье! У него на дверях запоры, на окнах решетки.»
Судья Мустафа был человек почтенный. Рослый, дородный, осанистый. В руках цепкость, во взглядах значительность. Выслушал Мустафа просьбу горшечника, пересчитал деньги. Вздохнул: