Ночи в последнее время стали очень темными, и у него не хватало солдат, чтобы надежно охранять каждый метр линии
кордонов.
– Я постараюсь к сегодняшнему вечеру исправить это положение, – обещал Белларион и, отказавшись от обеда, поспешил обратно в Павоне.
Вернувшись туда, он застал у Фачино военный совет, обсуждавший штурм Алессандрии, защитники которой, по общему мнению, сейчас едва могли держать
в руках оружие. Известие, с которым прибыл Белларион, произвело на них впечатление разорвавшейся бомбы; один лишь Карманьола попробовал
отмахнуться от него.
– Теперь, когда мы решились на приступ, ваше открытие уже ничего не изменит, – напыщенно заявил он.
– Напротив, оно меняет все, – возразил Белларион, и Карманьола высокомерно уставился на него. – Теперь мы знаем, что гарнизон сидит отнюдь не на
голодном пайке.
Фачино медленно кивнул, соглашаясь с ним, но Карманьола, готовый пожертвовать всем ради возможности выдвинуться и заменить во время военной
операции своего заболевшего командира, не желал уступать.
– Пусть так, но иначе мы рискуем застрять здесь в тот момент, когда не можем позволить себе этого.
– В излишней поспешности заключается еще большая опасность, – парировал Белларион, и его поправка привела Карманьолу в ярость.
– Боже мой, избавьте меня от ваших предположений! – воскликнул он.
– По каждому поводу вы надоедаете своими незрелыми суждениями умудренным военным опытом людям.
– Тогда, на Треббии, он оказался прав, – заметил Кенигсхофен, – и, может статься, не ошибается и сейчас.
– И, уж во всяком случае, было бы безумием штурмовать Алессандрию, если существуют хоть малейшие сомнения насчет состояния, в котором находится
ее гарнизон, – добавил Тротта, лучше их всех знакомый с укреплениями города.
– Но как мы можем разрешить их? – поинтересовался Карманьола, опасавшийся, что задержки могут лишить его желанного первенства.
– Именно этот вопрос нам следует обсудить в первую очередь, – не повышая голоса, проговорил Белларион.
– Обсудить? – Карманьола хотел было продолжить, но Фачино, подняв руку, заставил его замолчать.
– Да, – сказал кондотьер, – ситуация полностью изменилась после того, что сообщил Белларион, и нам придется заново изучить ее.
– Но Белларион мог ошибиться, – не унимался Карманьола, – в конце концов, этого свидетельства…
– …и не требовалось, – не дал ему закончить Белларион. – Если бы положение Виньяте действительно было критическим, он непременно предпринимал бы
отчаянные попытки вырваться. Однако, сумев организовать снабжение армии извне, Виньяте решил своим бездействием усыпить нашу бдительность и
спровоцировать штурм, отбив который он тут же выйдет со всей своей армией из города, чтобы довершить наш разгром.
– Как гладко у вас все получается! – усмехнулся Карманьола. – Достаточно было увидеть потерянную подкову и немного просыпанной муки,
– он резко повернулся к своим товарищам и широко раскинул руки, – Послушайте ка его! Поучитесь своему делу, синьоры! Школа мессера Беллариона
открыта для всех желающих.
– Действительно, она не повредила бы вам, – вмешался Фачино, и изумленный Карманьола замер на месте с раскрытым ртом. – Белларион привел
достаточно веские аргументы, чтобы убедить дюжину таких, как вы. Да когда я сам слушал его – о Боже! – я спрашивал себя, не страдает ли моя
голова от мигрени? Продолжай, Белларион. Что ты хочешь еще сказать?
– Ничего более до тех пор, пока мы не перехватим хотя бы один обоз, подвозящий им припасы, но для этого надо удвоить или утроить силы Штоффеля.