В прошлом году я уже достаточно пострадал от Буонтерцо, когда оказался с шестью сотнями против его
четырех тысяч. Я хорошо помню, как тогда вы, не потрудившись раздобыть достоверные сведения, тоже утверждали, что его силы невелики. Я не могу
дважды совершать одну и ту же ошибку. В противном случае я навсегда останусь без кондотты.
Делла Торре тайком подтолкнул Джанмарию локтем в бок, и тот тихонько рассмеялся. Фачино резко повернулся на своем стуле к герцогу, и его лицо
побледнело от гнева, когда он понял причину столь неуместного веселья. Бешено ревнуя к нему, этот дегенеративный принц только обрадовался бы
такому исходу, невзирая на трагические последствия для него самого.
– Смейтесь, смейтесь, ваше высочество! Вам будет не до смеха, если это действительно произойдет. Конец моей карьеры кондотьера будет означать
окончание вашего правления в Милане. Вы думаете, вас спасут вот эти? – он резко махнул рукой в сторону Габриэлло, делла Торре и Лонате. – Как бы
не так! Кто пойдет в бой за Габриэлло? Всем известно, что его мать была лучшим солдатом, чем он, не сумевший удержать Пизу после ее смерти. А
эти два хлыща, – разве они помогут вашему высочеству в трудную минуту?
Побледневший от ярости Джанмария вскочил на ноги.
– О Боже! Фачино, если бы вы осмелились высказать такое моему отцу, ваша голова торчала бы на башне Бролетто.
– И совершенно справедливо. Но я заслуживал бы худщего наказания, если бы промолчал сейчас. Давайте же говорить прямо, чтобы избавиться наконец
от подозрений и опасных недомолвок.
Джанмария почувствовал себя буквально парализованным под суровым взглядом кондотьера. Фачино всегда умел взять верх над ним, и именно по этой
причине он ненавидел его всем своим существом.
– Вы угрожаете, синьор граф? – делла Торре поспешил на выручку своему растерявшемуся господину. – Вы осмеливаетесь намекать его высочеству, что
можете последовать примеру Буонтерцо? Если вы хотите откровенности, так говорите откровенно сами, чтобы его высочество знали, что у вас на уме.
– Да, да! – вскричал его высочество, обрадовавшись поддержке. – Выкладывайте все начистоту.
Фачино постарался взять себя в руки и с удивлением обнаружил, что от его гнева не осталось и следа: на смену ему пришло безграничное презрение к
герцогу и его придворной камарилье note 73.
– Разве ваше высочество нуждается в подсказках этого остряка? Неужели мое сегодняшнее появление не доказывает мою лояльность вам?
– Но каким образом?
– Каким? – не спеша с ответом, Фачино окинул насмешливым взором членов совета. – Не будь я лоялен вашему высочеству, мне достаточно было бы
распустить знамя с гербом собаки и проехать с ним по улицам города. Как вы думаете, где после этого оказалось бы знамя змеи?
Джанмария рухнул в кресло, издавая бессвязные горловые звуки, словно собака, у которой отнимают кость. Остальные, однако, вскочили на ноги, и
делла Торре произнес слова, вертевшиеся на языке у каждого из них:
– Подданный, угрожающий своему господину, заслуживает смерти.
Но Фачино только непринужденно рассмеялся.
– Что ж, смелее, синьоры, – сделал он приглашающий жест. – Доставайте кинжалы; вас трое, а я не вооружен. – Он сделал паузу и пристально
посмотрел в их угрюмые лица. – Вы колеблетесь; вам хорошо известно, что толпа разорвет вас на части, если вы осмелитесь поднять на меня руку.
Пускай я горжусь своим влиянием и любовью народа, но я пользуюсь имеющейся у меня властью только для того, чтобы защищать права вашего
высочества, а не нарушать их, и мне казалось, что его высочество должен по достоинству оценить это.