Любой человек, по настоящему влюбленный в свое занятие, всегда искренне рад приветствовать
способного неофита note 66, и неудивительно, что с того момента между Фачино и Белларионом зародилось взаимопонимание, очень скоро развившееся в
крепкую и искреннюю дружбу.
В тот день вместе с ними находилась еще одна особа – графиня Бьяндратская; ей было чуть за тридцать, она была среднего роста, с красивым лицом,
гладким и белым, обрамленным иссиня черными прямыми волосами, и в ее вешнем облике, особенно во взгляде, высокомерном и ленивом, угадывалось,
казалось, что то кошачье. Ее зелено голубые глаза обежали ладно скроенную фигуру Беллариона, облаченную в лиловую тунику из обширного гардероба
Фачино и перехваченную на поясе темно фиолетовым кожаным поясом с золотой пряжкой, его длинные черные волосы, тщательно вымытые и надушенные
слугами ее мужа, и остановились на его лице, задумчивом и нерешительном.
– Синьор граф не случайно завел речь об этом, Белларион, – попробовала подбодрить его графиня. – Ты сам дал всем нам ясно понять, что не создан
для монастыря.
Белларион повернулся к ней, и под смелым оценивающим взглядом его карих глаз гордая и честолюбивая графиня, вышедшая замуж по расчету за
человека значительно старше себя, почему то почувствовала безотчетную неловкость.
– Я покажусь смешным, если стану ждать дальнейших увещеваний, – проговорил Белларион.
– Вот ответ, достойный придворного, – с легкой улыбкой сказала она и неторопливо поднялась со своего кресла. – Фачино, ты просто обязан заняться
его воспитанием.
И Фачино, не любивший ничего откладывать в долгий ящик, немедленно взялся за это дело. На другой день Фачино, его жена, слуги и Белларион
отправились в Аббиатеграссо, охотничье поместье герцога, и там началось светское образование Беллариона, продолжавшееся без перерыва почти до
святок note 67 – того самого срока, когда ощущение нереальности происходящего начало наконец то понемногу оставлять Беллариона.
Его обучили верховой езде и умению ухаживать за лошадьми, ему объяснили, как владеть мечом и добиваться победы в поединке, в равной степени
используя и хитрость, и силу; его научили стрелять из лука и арбалета и даже показали загадочное устройство, только только начинавшее появляться
на вооружении в армиях – пушку, в те времена способную скорее устрашать противника, чем наносить ему потери. Швейцарский капитан, по фамилии
Штоффель, научил его пользоваться короткой, но грозной швейцарской алебардой, а испанец де Сото показал ему приемы владения кинжалом.
Тем временем графиня взяла на себя роль преподавательницы изящных искусств, включавших ежевечерние упражнения в танцах и периодические выезды на
соколиную охоту, которую она страстно любила и знала в совершенстве.
В один из осенних дней, когда порывы холодного северного ветра с далеких заснеженных гор напоминали о близкой зиме, Белларион и графиня
Беатриче, следуя за соколом, пытающимся прижать к земле крупную цаплю, выехали к одной из проток реки Тичино в том месте, где герцог Джанмария
когда то травил гончими Беллариона.
Уже дважды сокол пикировал на цаплю и оба раза промахивался, но на третий раз небеса огласил жалобный крик, свидетельствующий о том, что жертва
попала в когти хищнику. Обе птицы быстро снижались к земле, и было видно, как сокол своими широко распростертыми крыльями старался замедлить
падение.
Один из слуг спешился и, держа в руке приманку, побежал отвлечь сокола и забрать добычу. Графиня восторженно повернулась к Беллариону, надеясь,
что он разделяет ее эмоции по поводу удачной охоты, но тот задумчиво глядел прямо перед собой, словно позабыв обо всем на свете.