После этого они положили к ногам ублюдка ключи от города, знамя республики и герцогский
скипетр.
Он швырнул пергамент на стол и скрестил пухлые руки на животе.
– Надо действовать, и немедленно, – закончил он.
– В нашем распоряжении имеется все необходимое, чтобы раздавить мессера Эсторре.
– Ха! – на рыхлом лице Филиппе Марии появилось почти дружелюбное выражение, и его маленькие глазки радостно сверкнули. – Помогите мне в этом
деле, Белларион, и вы узнаете, что такое благодарность.
Словно пропустив мимо ушей обмолвку графа о награде, Белларион перешел прямо к фактам.
– Мы сможем взять восемь тысяч человек от Бергамо. Город готов сдаться, и четырех тысяч вполне хватит, чтобы дожать горло Малатесты. Синьор
Эсторре, вероятно, не включил такую возможность в свои расчеты. Имея восемь тысяч человек, мы без труда выгоним его из Милана.
– Вы дадите необходимые распоряжения? Дадите их? Мне сказали, что армия сейчас подчиняется вам и все капитаны Фачино признали ваше первенство.
И тут то архиобманщик Белларион приступил к своей работе.
– Вы сильно преувеличиваете, ваше высочество. Капитаны Фачино поклялись в верности не мне, а синьоре Беатриче.
– Но… а как же тогда вы? – ошарашенно спросил принц.
– Я жду распоряжений вашего высочества.
– Да, конечно. Но кем вы сами можете распоряжаться? Какое положение в армии вы сейчас занимаете?
– Мне предоставлено право командовать ею в любой кампании, в которую графиня соизволит отправить своих капитанов.
– Графиня?
Принц беспокойно поерзал в кресле и развернулся в нем так, чтобы лучше видеть своего кондотьера.
– А что, если… А вдруг графиня не захочет…
Он беспомощно взмахнул своими полными руками.
– Едва ли графиня станет противиться желаниям вашего высочества.
– Едва ли? Но – о Боже! – ведь это вполне возможно. Я должен сам убедиться… Я немедленно пошлю за ней.
Он чуть привстал со своего кресла и потянулся за стоявшим в дальнем углу стола колокольчиком, но ладонь Беллариона легла на руку принца прежде,
чем тот успел позвонить.
– Минуточку, синьор принц. Сначала неплохо бы обдумать, что вы скажете синьоре Беатриче, и лишь потом уже посылать за ней.
– Что я могу сказать ей, если я не знаю, как она расположена ко мне?
– Вы сомневаетесь, синьор принц? – улыбнулся Белларион, и их руки одновременно отпустили рукоятку колокольчика и разъединились. – Насколько мне
известно, она весьма расположена к вам. Я буду откровенен с вами: однажды мне пришлось даже напомнить ей о ее обязанностях по отношению к
синьору Фачино.
– Ах! – Злобная гримаса на мгновение исказила полное лицо принца – он вспомнил о внезапном охлаждении к нему графини и о ее последующем отъезде
в Меленьяно. – Это было очень смело с вашей стороны…
– Меня всегда считали смельчаком, – счел необходимым напомнить ему Белларион.
– Да, верно. – принц почувствовал себя неуютно под пристальным взглядом Беллариона. – Ну, раз она хорошо расположена ко мне, то…
– Когда то именно так оно и было, ваше высочество, – перебил его Белларион, – но я отнюдь не уверен, что ее былое расположение к вам сохранилось
и поныне.
– Почему же?
– Теперь, став вдовой Фачино, она обладает большей властью и большим богатством, чем многие принцы в Италии. Ее обширные владения…
– …которые составляют часть великого наследства, оставленного моим отцом, и которые Фачино присвоил себе! – с негодованием воскликнул граф, и
все его желеобразное тело всколыхнулось.