Коренастый окинул погонщика надменным взглядом.
– Мне сказали, что у вас есть какое то сообщение для меня, – напыщенно проговорил он и уселся в единственное в комнате кресло.
Монах примостился на краешке скамьи, а офицер остался стоять позади Виньяте. Погонщик мулов решительно шагнул вперед, нисколько не смущаясь тем,
что находится в присутствии ужасного тирана Лоди.
– Его превосходительство кардинал Десана извещает вас, что сегодняшний обоз с провизией – последний, который он может послать вам.
– Что? – словно ошпаренный, подскочил Виньяте, и от его ледяного достоинства не осталось и следа.
– Это стало не только небезопасно, но и попросту невозможно. Вчера утром, возвращаясь из Алессандрии, Лорендзаччо попал в руки Фачино и сейчас
наверняка уже повешен. Впрочем, это не имеет значения. Куда важнее то, что осадная линия теперь затянута слишком туго и пытаться просочиться
сквозь нее – чистейшее безумие.
– Однако вам удалось сделать это, – заметил долговязый офицер.
– Да – с помощью уловки, которой, к сожалению, нельзя воспользоваться дважды. Сначала я погнал десяток мулов без груза прямо на кордон возле
Аулары; естественно, там подняли тревогу и отовсюду стянули туда людей, но, прежде чем они сообразили, что к чему, я успел проскочить с обозом
на оголившемся участке между Ауларой и Касальбальяно.
– Хитрый маневр, – заметил офицер.
– Мне пришлось пойти на риск, – сухо проговорил Беппо. – И не только ради того, чтобы доставить вам продовольствие, а чтобы предупредить вас,
что оно доставлено в последний раз.
– Кто вы? – спросил Виньяте у Беппо, заинтригованный его смелыми манерами и живой речью. – Вы не похожи на погонщика мулов.
– Ваша светлость проницательны. После пленения Лорендзаччо никто из погонщиков не соглашался вести обоз в Алессандрию. Синьор кардинал предложил
мне взяться за это дело, что я и выполнил, в надежде поступить к вам на службу. Разрешите представиться, ваша светлость: капитан Беппо Фарфалла,
командир трехсот всадников, расквартированных сейчас в Канталупо, к вашим услугам.
– Черт побери, как я могу взять вас на службу, когда нам здесь скоро нечего будет есть?
– Вы хотите дождаться, чтобы наступил голод? Синьор кардинал считает, что этого нельзя допустить.
– Мой братец собирается учить меня моему ремеслу?
– На этот счет у него существуют весьма ясные представления, – сказал, пожав плечами, мессер Беппо.
– Какие еще представления? – с досадой спросил Виньяте.
– Ну, например, он считает, что отправка в Алессандрию продовольствия столь же бессмысленна, как и муки данайцев note 86.
– Данайцы? Кто это такие?
– Я надеялся, что вашей светлости известно об этом. Мне, к сожалению, нет. Я всего лишь процитировал слова синьора кардинала.
– Это намек на поведение язычников, взятый из Аполлодора note 87, – объяснил монах.
– Выражаясь более простым языком, синьор кардинал имеет в виду, – продолжал Беппо, – что кормить вас – пустая трата средств, поскольку вы сидите
здесь сложа руки.
– Что за глупости! – возмутился Виньяте. – Пускай он занимается мессами и молитвенником и не лезет не в свои дела.
– Он понимает в них больше, чем ваша светлость предполагает.
– В чем именно?
– В ратных делах, синьор.
Виньяте разразился неприятным хохотом, и его офицер присоединился к нему, однако на лице монаха читалось явное неудовольствие по поводу их
пренебрежительного отношения к кардиналу.
– Он считает, что новости, которые я вам принес, должны подстегнуть вас к более решительным действиям, – без тени смущения продолжил Беппо.