Видно, что вы не аскет, заметила Рина.
Шломо улыбался:
Что же, я еврей, и ничто еврейское мне не чуждо.
А Тора не осуждает чревоугодие?
Я принадлежу к той части верующих, которые не чуждаются всевозможных мирских благ.
Смотрите телевизор?
Да. И часто убеждаюсь, что светские ученые ломятся в дверь, открытую нами давно. Например, вчера был фильм о знаменитом Стивене Хокинге, всю жизнь искавшего единую формулу для всего сущего. Но не нашел. А верующие давно поняли, что это такое.
И что? поинтересовался Илья.
Бог! Шломо победно смотрел на своих гостей, как учитель на неразумных учеников. Разве есть нечто другое, в чем сходятся все человеческие устремления?
Те молчали.
Впрочем, были атеисты, хотя и немногие, которые понимали это.
И кто именно? спросил Илья.
Не буду говорить о прошлых веках, а в наше время Черчилль, Фейхтвангер.
Кстати, сказал Илья, я знаю, что у вас большая библиотека. А есть ли там «Иудейская война?» Хочется вспомнить, как писатель говорит о Беренике.
Я тоже хочу узнать это, поддержала его Рина.
Не могу сказать точно, вся вилла дом, скульптуры, картины досталась мне оптом от прежнего владельца, бывшего москвича, который спешил продать свое имущество, наверное, скрываясь от налогов. А книг здесь много, и большинство, как я понимаю, на русском. Как у вас с этим языком?
Я москвич!
А я родилась в Кишиневе и ходила там в русскую школу.
Тут заиграл айфон. Шломо махнул гостям:
Библиотека налево, за гостиной.
Они прошли через зал, где важно стояли шкафы и диваны из красного дерева.
Ах! воскликнула Рина, присев у изящного столика, который, казалось, еле держался на тонких, гнутых ножках. Примеривая на себя какие-то блестящие безделушки, она рассматривала свое лицо в туманном овале зеркала.
Нас учили презирать всех этих богачей, аристократов, королей. Но это обман! Теперь, увидев подлинную Беренику, я поняла, что она принадлежала к особой породе людей. Эта насмешка в ее взгляде, надменно сжатые губы не маска, это ее сущность. А изящный изгиб шеи вот чего мне не достает в своем появлении перед публикой.
Рина стала нагибать голову так и сяк, и голос её был полон горечи и досады, когда она признала:
Нет, я плебейка!
Пойдем! Илья нетерпеливо потянул ее в библиотеку. Узнаем, кем была на самом деле твоя царица.
Он проводил пальцами по длинным рядам книг:
Так-так Тут действительно почти все на русском. А вот и наш дорогой Фейхтвангер. Ну, садись и слушай.
Он полистал несколько страниц:
«Тит любовался портретом Береники. Жутко живой, как и все работы Фабулла, стоит он в его кабинете. Часто смотрит он в удлиненные, золотисто-карие глаза этой женщины. А живая Береника была мягка, не упрекала ни в чем, в ней сквозило что-то девичье. Тит рассказывал ей непринужденно обо всем. Властным и все же нежным движением обхватил он Беренику обеими руками. Она скользнула в его объятия, а он не договорил начатой фразы, и они опустились на ложе»
Тут вошел Шломо:
Мусса вернулся. Он встретил двух своих бывших приятелей, те обещали порыться в раскопках и принести, если найдут что-нибудь.
Будем ждать, сказал Илья.
Да. А вы, друзья, можете пока здесь отдохнуть.
Спасибо, кивнула Рина, и когда тот вышел, попросила Илью читать дальше.
«Береника долго лежала неподвижно, закрыв глаза, улыбаясь. Тит прижимал к ее груди свое широкое, крестьянское лицо, ставшее теперь свежим и юношеским, зарывался в ее тело.
Я знаю, говорил он, смягчая свой суровый голос командующего, ты приехала не из-за меня, но я хочу верить, что это так. Сладостная, великолепная, любимая, ты, вероятно, приехала из-за своего храма. Благословен будь твой храм, раз ты приехала из-за него. Ты должна взойти по его ступеням своей походкой, которая наполняет меня блаженством, а за тобой должен выситься твой храм.
Береника впивала его слова, как вино. Затем произнесла тихо:
Муж, воин, дитя, Яники»
Рина сказала дрожащим голосом:
Вот какие слова говорили когда-то влюбленные
Потом они смотрели по телевизору фильм, полный выстрелов и криков, и не сразу услышали шум, идущий из окна. Оба выбежали в сад и направились к высоким соснам, за которыми мерцал огонек и слышалось странное жужжание.
Что это может быть? встревожено спрашивала Рина, и с верхнего этажа сонный голос хозяина вторил: