дар из рук отраду очей
из чужой земли раскаленных плит,
и какую ни тронь огонь
что в ночи разлит, ночь в тебе болит
ты сестра моя по Лилит
и глаза утонули в зрачках далась
тебе мука теней длинней.
Соглашайся же: меняю на власть
над тем, что смерти сильней.
Иль подарок мал? что даю сама
тверже стали, звонче монет
после хоть сума, но сводить с ума
перешло от нее ко мне.
От крыла ее до крыла ее
тьма нежнее и дольше рек
свят, силен иль бос, кто коснулся кос
затоскует по ней навек
и петлею крепче горло стянуть
не сумел бы она ж чиста
все пропало, и будет его тянуть
как убийцу на те места
где убил и прочь так и канет в ночь
но на ночь и на смерть навек
на него сошла от ее крыла
тьма нежнее и дольше рек.
Уж таким не жить, на судьбе лежит
свист клинка да погони храп
так и тем троим по снегам твоим
наши тайны разнес арап.
Так вот о чем ты. И огонь палящий
всего соблазн?
ты шутишь, госпожа!
Всех ласк твоих и губ им было слаще
им, всем троим
предчувствие ножа
к тому ж, дороже ценится душа,
ведь ты по душу?
Чаровница душ,
что проку в лишней? вечная ошибка.
Того гляди чужую не добудешь,
а верной не дочтешься
и кому ж,
и знать, как не тебе:
ведь ты не будешь
мне лгать,
что перепутал летописец,
что не твоей рукою предан муж,
другой не помогла ее улыбка
и изменили чары
и всерьез
пришлось решать, что легче:
утопиться
довериться ли стали
или яд
ей предпочесть я с выбором согласна
а ты его проверила,
напрасно
не тратя вздохов, времени и слез.
Шутка ли смерть! и чтоб не ошибиться,
пришлось их все пересмотреть подряд
что было б сложно для меня
царице
земель Та-Кем, Изиде во плоти
достаточно приопустить ресницы,
повелевая в древние темницы
доверенному евнуху войти.
Он выберет легчайшую
легка ли
легчайшая?
так если верить байкам
знакомца старого козла силена
ты зависти достойна
а ему
я склонна верить: все ж он бог
иль вроде
того
и если нынче не в почете
родство с ему подобными
тому
не он виною
времени и тлена,
забвенья, на худой конец,
уйти
не так-то просто. Сколькие искали
тайн вечной жизни,
есть она бог весть.
О прочих же
из нас двоих пристали
вопросы мне лишь
(здесь уместна лесть,
которой не чурался и сатир)
Порфирородная!
почти Латона
непомнимая матерь Аполлона стара
ты тоже солнце родила для трона!
(дороги солнца, как и все прочие тогда, вели в Рим)
Но повтори имя да что я имя!
его обронили халдеи, а то иудеи
кто б еще назвал ее так
Лилит
лебединая пена, лилейные плечи
а плачет
плакучая ива и та не умеет, не смеет
о чем бы так плакать?
а ветки все плещутся в водах,
а воды все плещутся в ветках
о, вечная лгунья
Лилит!
пролиты все ливни, все слезы,
сошла ты с ума, Лорелея
как не надоест?
и участь сирен не смущает:
а что как найдется какой ни то блудный Орфей?
Моя госпожа о, давай говорить об Элладе!
Щекою припасть к изголовью предложенной плахи
успею и после успеем и после о плате,
расплате и прочем, и спрячем
глаза друг от друга.
Что ж, можно по печени птицы гадать
но верней по полету.
Палаты снегов моих благоприятствуют стуже
и памяти речь разбежалась на нежные всхлипы,
на кружево пены и мраморный город,
хранивший Палладий
а пролисты ветра а пролисты ветра
и кружатся галки
вот поговори тут. Нет, право, у нас предпочли бы
гаданье по печени: все же рукам теплее.
Но ты их видала? они и до нас добредали
но позже припомни! но им не твоя красота ли
глаза помрачила глазами встречаться не должно