Мари, поколебавшись, подошла к инструменту.
Звучит, прошлась она по клавишам. А сделан до революции! Видишь надпись: «J. Becker, St. Petersburg»? Знаменитая фирма, инструменты из столетних кедров делали.
Вот и замечательно! Сиди и играй в свое удовольствие
Что играть?
Да что хочешь «Спой мне что-нибудь» знаешь? Из фильма «Жених без диплома».
Жених без диплома это ты! «Веселый роман» фильм назывался, усмехнулась Мари.
Подумаешь!
Ладно, не обижайся, это и моя любимая песня.
Дато не сразу пошел на поиски. Стоял в коридоре, охваченный чувством, будто и сам очутился в кино: музыка, отражаясь от стен, заполняла пространство, заглядывала в самые темные углы подвала. А когда двинулся, похвалил себя за сообразительность: он рассекал полумрак уверенно, точно обвитый веревкой, что всегда выведет обратно к любимой.
Мысленно восстановив маршрут, каким их вел сторож, Дато быстро миновал галерею с коллекцией редких вин, поднялся по винтовой лестнице и остановился у наружной двери. Заперто. Стук и призывы остались без ответа. «Смена кончилась. Или ее вовсе не было?..» Со всей ясностью осознал он внезапно: никого, кроме сторожа, они с Мари не видели.
Прильнул к доскам: снаружи шумели машины. Еще подергал ручку и сообразил: при наличии рычага сможет сорвать ее с петель. «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир». Девиз Архимеда пришелся ему по душе. Вот только ничего подходящего вокруг не было.
Тогда он спустился к истоку лестницы: память напомнила о ржавых обручах и бочарных досках, сваленных в кучу. «Не то, признал Дато, когда первая же деревяшка переломилась от удара ноги, да и коротки». Прошелся вдоль штабелей из ящиков с пустыми бутылками, пнул вышедший из строя, разобранный насос для перекачки вина и тут увидел канистру. С затаенной надеждой бултыхнул. «Есть контакт!» ликуя, побежал он назад к бочкам.
Щелкнула зажигалка, воспламеняя ветошь, которую Дато намотал на палку. «Я рыцарь в старинном замке», радовался он пламени. И, безусловно, развил бы мысль, не услышь он, как его зовет Мари.
Тебя почему так долго не было? встретила она его укором. Где сторож?
Не нашел его. Вообще никого не видел. Думаю, мы тут одни.
А он куда делся?
Не знаю Выпил лишнего, забыл про нас и ушел на проходную. Будем здесь ночевать. А что, весело! Смотри, какой факел! В зал с коллекцией пойдем, комнату тайную увидим, он решетку не закрыл Что молчишь?
Как «ночевать»?! А если он вообще не придет! Тетка весь Тбилиси на уши поставит
Она знает, что мы на завод пошли?
Конечно!
Так значит, рано или поздно нас найдут! Или ты не рада, что мы вдвоем?
Ох, Дато, рада, уж как я рада
Тогда пойдем комнату искать! Слушай, а ты почему на пианино играть перестала?
Во-первых, это рояль. А во-вторых, я от музыки еще больше испугалась.
Что так?
Обряд один мегрельский[15] вспомнила, когда душу усопшего по веревке домой ведут.
Никогда о таком не слышал.
Если человек вне дома умер, к нему с клубком ниток приходят. Разматывают и песню старинную поют, зовут душу в дом. Я и представила, что музыка моя веревка, что к тебе тянется, а твоя душа по ней идет. Тогда и перестала: ты же не умер!
А ведь и я про веревку подумал!
У дураков мысли сходятся, улыбнулась Мари.
Не у дураков, у идиотов! Помнишь пару в Батуми: ливень стеной, она на качелях, а он рядом стоит, раскачивает. Оба мокрые и счастливые. Ты еще сказала: любовь болото
где тонут два идиота.
А мы, мы тоже тонем?
Насчет этого не знаю, но идиоты мы с тобой стопроцентные!
2
Сторож не обманул: кладка в конце галереи редких вин рухнула с одного края, и стена, лишенная монументальности, казалась бумажной. Словно кто-то ухватил сбоку отставший уголок обоев, рванул книзу, и бумага разошлась на слои. Так сверху пролома выглядывала опора более низкого свода, уходившего за переднюю, устоявшую часть стены.
Мари осталась у пролома, Дато, пригнувшись, протиснулся внутрь.
Ничего, сообщал он, водя факелом, голые стены, в одной ниша. Кирпич тот же, а стены другие, вроде как из речных валунов О, а это кстати!
Что там? взволнованно спросила Мари.
Да будет свет! заявил Дато, и вдруг в клетушке стало светло. Они сюда на время розетку протянули и лампу оставили, поднялся он на ноги. Давай сюда!