Ты не поверишь, но я его уломал!
На что? удивилась Садовникова.
Сейчас все узнаешь. Переходи к нам. Только, умоляю, не спорь, соглашайся, что бы он ни говорил!..
Таня, заинтригованная, последовала за заполошным туристом.
Тибетец окинул ее внимательным взором, велел:
Give me a hand.
Интересно, он ей руку пожмет или поцелует?
Но нет. Абориген зачем-то сжал ее запястье в сухих и крепких ладонях, через пару секунд отпустил, кивнул:
Пульс нормальный, температуры нет. Годишься.
Вау, Танька! Я тебя поздравляю! возликовал Слава.
Вы оба можете мне объяснить, что происходит? сухо поинтересовалась она.
Ты что, не понимаешь? Цирин тебя берет!
Куда? продолжала недоумевать она.
Он подведет нас завтра к Кайласу! К его южному лицу! В обход всех кордонов! горячо произнес сотоварищ. И всего за пятьсот баксов!
Опять в гору лезть?! ахнула девушка.
Таня! Да любой любая! из нашей группы прыгал бы от счастья! Это же фантастическая возможность!
Вот и зови их, пусть прыгают. А я уже отдыхать настроилась.
Ты что, Танюха, не понимаешь?! возмутился Слава. У подножия Кайласа ведь самая суть! Концентрация всех энергий! Абсолютно святые места!!! Как можно быть в Тибете и не повидать гробницу Нанди? Камень Миларепы?! Откуда он медитировал?!
Я уже видеть все эти ваши камни не могу, поморщилась она.
Та-аня, ну как ты можешь так говорить?! трагически провозгласил товарищ.
Тибетский подданный наблюдал за их спором с легкой усмешкой.
Сейчас он разозлится! Вообще откажется! мрачно предрек Славик. И все из-за тебя.
Таня очаровательно улыбнулась, молвила по-английски:
Спасибо вам, Цирин, за оказанное доверие, но я очень устала, пока мы обходили Кайлас, и больше никуда не хочу.
Обывательница! Трусиха! пригвоздил одногруппник.
Тибетец же проницательно взглянул на нее и на хорошем английском произнес:
Твои слова тебе в уста вкладывает дьявол, не Бог. Не поддавайся его чарам. Миларепа уже звал тебя к себе в твоем сне. А он не повторяет приглашений дважды.
Что?! выдохнула Таня.
Мне достаточно было лишь взглянуть на тебя, усмехнулся тибетец, чтобы понять: ты из всей группы единственная, кому действительно надо побывать у южного лица Кайласа. Впрочем, дело твое. Хочешь упустить свое счастье оставайся в Дарчене.
Встал из-за стола, добавил:
Завтра. В пять утра. У реки. Надеюсь, что придете вы оба.
И на прощание лукаво улыбнулся.
* * *Конечно, Татьяна пошла. И вовсе не из-за красивых слов: увидеть истинную соль, просветлиться. Не по ее это части. Двигали ею мотивы, куда более примитивные.
Во-первых, очень заинтересовали Садовникову слова загадочного тибетца: будто Миларепа ждет.
Ведь пока хотя она мужественно пережила холод, неизбежные на высоте головные боли, ночевки в убогих домишках, обошла вместе с группой Кайлас ох, и трудно было карабкаться на перевал Долма-Ла, на высоту почти шесть километров! никакой подсказки высшие силы ей не послали.
Может, хотя бы у подножия горы, закрытого для потока туристов, ей нечто удивительное откроется? Повстречается она с духом пресловутого Миларепы, тот явится ей в образе тибетского монаха и безо всяких умствований даст простые и ясные указания что нужно сделать, чтоб жизнь повернула к лучшему?
А заодно Татьяне (не зря же мама постоянно пеняла ей за вредный характер) хотелось товарищей из своей группы уесть. Они-то все к южному лицу Кайласа как раз рвались. И вообще были просветленные, правильные. Садовникову вечно укоряли, что она ни единой мантры не знает, а безымянную речку, возле которой медитировал великий гуру Гампопа, непочтительно переименовала в Гампопку.
Но тех Кайлас не пустил, а ее зовет. Вот и пусть обзавидуются!
Слава, «подельник», настоял на самых тщательных мерах конспирации. Жили-то не в гостинице, откуда можно уходить, куда и когда хочешь, и никому дела нет. В Дарчене туристическая группа размешалась в гестхаусе (в переводе на русский это общага в ее худшем варианте), по пять человек в комнате. Если в пять утра без объяснения причин встанешь, соберешь рюкзак и в неизвестном направлении отправишься народ неизбежно насторожится. Поэтому со Славой договорились: они будут притворяться, что в туалет вышли. А вещи соберут с вечера и оставят в ресторанчике у китайцев. Заодно Таня попросила подать им завтрак. Неспешные тибетцы редко вставали раньше восьми утра, а китайцы подняться затемно и открыть всего-то для двоих посетителей свое заведение согласились охотно.