Ибн аль-Хаввас ехал на шикарном гнедом коне, на котором красовалась желто-зеленая сбруя. Аполлония мысленно разочаровалась, когда увидела, что повелитель Каср-Йанны был не таким молодым и осанистым, как она себе представляла, а средних лет, с сединой в волосах и немного грузным. И все-таки нельзя сказать, что на вид он был нехорош собой; наверняка, многие девушки, которые восхваляли его, когда он проезжал мимо, дорого бы дали, чтобы завладеть его вниманием.
Кроме двадцати вооруженных всадников, которые сопровождали каида, притягивала взоры женщина, одетая в черное. Она сидела на коне, свесив ноги на один бок, ехала сразу же за своим господином, за ней скакали две служанки. Ехал с ними и еще какой-то человек, одежды которого роскошью уступали лишь платью самого Ибн аль-Хавваса.
Умар встретил гостей у двери, почтительно поздоровался и пригласил своего хозяина пожаловать в «недостойное его жилище», как он назвал свой дом. А каид Али, едва спрыгнул с коня, поспешил представить свою свиту:
Моя сестра Маймуна и Басыр, мой визирь18.
На что Умар подал рукой знак подойти своей семье, ждавшей в двери.
Моя мать Джаля моя жена Гадда и мои дети Рашид и Фатима; а это моя сестра Надира.
Все три женщина слегка склонились перед каидом, сложив руки, а он ответил:
Распоряжусь, чтобы преподнесли дары этому дому в награду за красоту, и несколько раз задержал взгляд на глазах Надиры.
На полу в самой большой комнате мигом расстелили самые красивые ковры и разложили самые дорогие подушки, чтобы мужчины могли рассесться и поговорить. На кухне даже разожгли таннур19 печь лепешки, а слуги помоложе побежали к ближайшему роднику за свежей проточной водой для гостей. Все расселись вдоль стен, а женщины пригласили Маймуну с собой в другое помещение позади дома, где было обустроено что-то вроде навеса, а по сторонам росла живая изгородь из розовых кустов.
Заходили туда и обратно служанки, поднося блюда, фрукты, а еще медовые сладости, хлеб, только что собранные финики и гранатовый сок. Наконец визирь, поглаживая необычную стриженную клином бороду, принялся рассуждать и задавать практические вопросы о том, как ведутся дела в деревне:
Местечко прекрасное, народ предан каиду; это твоя заслуга?
Это заслуга всех жителей рабада, и заслуга возлюбленного каида, он гнетет нас игом, которое нам в радость.
Какова цифра по набору призывников в джунд20?
Сорок восемь человек, уже получили оружие.
Зимми подчиняются тебе?
У нас всего одна христианская семья из самых послушных крестьян.
Всего одна? В других селениях в иклиме21 Мадзары христиан собирают в общины, хотя часто небольшие.
А разбойники на вас нападали, вдруг спросил Али ибн аль-Хаввас.
Нападений не было со времен моего отца. Последний раз нападали, когда Георгий Маниак свирепствовал на восточном побережье, уж двадцать лет прошло. А почему ты спрашиваешь, государь?
Подданные моего зятя Мухаммада ибн ат-Тумны не так миролюбивы, как жители твоей деревни а рабад слабый аванпост у подножия Каср-Йанны, где я живу.
Нам надо быть готовыми кое к чему, достопочтенный каид?
Прошу тебя всего лишь выставить охрану и подготовить сигнальный огонь, чтобы оповестить по тревоге наших караульных.
Тем временем, позади дома под навесом Джаля принимала высокопоставленную гостью с таким же вниманием, с каким принимали ее брата. Женщины сидели на подушках и болтали о пустяках и безделицах.
И когда роды? спросила Маймуна у Гадды, взглянув на ее живот.
Через три месяца иншааллах22!
А ты Надира вот уж странно, что ты все еще в материнском доме. Может деревня ваша махонькая, вот ты и не нашла еще жениха?
По правде говоря, госпожа, претендентов-то было много но Умар посчитал, что все они меня не достойны.
Не достойны твоей красоты? Твой брат прав.
Да я и наполовину не так красива, как ты.
Тут Маймуна закатала рукава и обнажила запястья; все увидели рубцы, уже заживающие, но краснота еще не сошла.
У тебя вот этого нет, а у меня есть
Надира и другие две женщины удивленно посмотрели на нее, поначалу подумали, что сестра каида перерезала себе вены. Но Маймуна объяснила:
Не подумайте, что я согрешила; я не сама, это мне их перерезали.
Да кто же, госпожа? спросила Надира, на глаза ей навернулись слезы, сегодня на подбородке она хной23 нарисовала очертания пальмы, работа очень тонкая.