Какой-то липовый Хренов выставил из-под волны нос и закричал:
- Неужто это Суер? А я думал, тебя давно сожрали туземцы!
- Уйди в океан! - ревел старпом и отпихивал веслом неправильного Хренова.
- Так я же Хренов! - взвизгивал ложный Хренов. - Вначале зовут, а потом отпихивают.
- Тоже мне Хренов дерьмовый! - сердился старпом. - У нас уж Хренов так Хренов.
К сожалению, наш Хренов, который наконец появился, такого уж слишком мощного явления не представлял. Довольно скромный и худосочный Хренов, которого только в форме можно было принять за мичмана.
За Хреновым явился и Семенов.
- Высаживайтесь, кэп, - красноносо хрюкал он, - не пожалеете. Здорово легчает!
- А нам пора на воблу, - объяснял Хренов.
- Пора на воблу! Пора на воблу! - подхватил и Семенов, и, взмахивая лихими саженками, они дунули к берегу брассом.
Задумчиво мы глядели им вслед, и за нашею спиною грудью вздыхал океан.
Глава XVI Остров неподдельного счастья
Могучий клич "Пора на воблу!" поддержали и другие голые люди этого острова.
- И на пиво! - добавляли некоторые другие раздетые. Хренов и Семенов, сверкающие задницами на берегу, чрезвычайно обрадовались, услыхавши такое добавление.
- Пора на воблу и на пиво! - восторгались они.
- Кажется, они продали нас, - сказал Пахомыч. - За воблу.
- И за пиво, - добавил Кацман.
Мы подплыли ближе и увидели, что все голые люди, а с ними и наши орлы, подоставали откуда-то кружки с пивом.
Какой-то Хренов, кажется не наш, выскочил на берег, обвешанный гирляндами воблы. Эти гирлянды болтались на нем, как ожерелья на туземных таитянках. Он раздавал всем по вобле на брата, а остальные приплясывали вокруг него и кричали:
- Вобла оттягивает!
Наши Хренов с Семеновым, отплясав свое, костями воблы уже кидались в океан и носом сдували пену из пивных кружек.
- Оттягивает! Оттягивает! - ворковали они.
- Неужели это так? - говорил Суер. - Неужели стоит только раздеться и тебе выдают пиво и воблу? Ни в одной стране мира я не встречал такого обычая. Иногда я задумываюсь, а не пора ли и мне на воблу?
- И на пиво, сэр, - пискнул Кацман. Мы оглянулись и увидели, что лоцман сидит в шлюпке абсолютно голый. Он дрогнул под взглядом капитана, и синяя русалка, выколотая на его груди, нырнула под мышку.
- Ладно, раздевайтесь, хлопцы, - сказал капитан. - Мы еще не едали воблы на отдаленных берегах.
И он снял свой капитанский френч.
Мы с Пахомычем не стали жеманиться, скинули жилеты и обнажили свои татуировки.
Шлюпка пристала к берегу. Тут же к нам подскочили Хренов и Семенов и выдали каждому по кружке пива и по хорошей вобле. Славно провяленная, она пахла солью и свободой.
- Пиво в тень! - приказал капитан. - Вначале войдем в неведомое сооружение. Все по порядку.
Мы прикрыли свои кружки воблой и поставили в тенек, а рачительный Пахомыч накрыл все это дело лопушком. На ближайшем неведомом сооружении висела вывеска:
ВОРОНЦОВСКИЕ БАНИ
- Что за оказия? - удивился Суер. - Воронцовские бани в Москве, как раз у Ново-Спасского монастыря.
- И здесь тоже, сэр! - вскричал Хренов.
- Здесь и Семеновские есть! - добавил Семенов. - А в Москве Семеновские ликвидировали!
Тут из Воронцовских бань выскочил сизорожий господин и крикнул:
- Скорее! Скорее! Я только что кинул!
И мы ворвались в предбанник, а оттуда прямо в парилку.
Чудовищный жар охватил наши татуировки.
С лоцмана ринул такой поток пота, что я невольно вспомнил о течении Ксиво-пиво. Удивительно было, что наш слабовольный лоцман сумел произвести такое мощное явление природы.
- Что же это? - шептал он. - Неужто это остров неподдельного счастья?
Да, это было так. Счастье полное, чистое, никакой подделки. Жители острова парились и мылись с утра и до вечера. Мыло и веники березовые им выдавались бесплатно, а за пиво и воблу они должны были только радостно скакать.