Неизвестно, сколько бы они ещё топтались, но тут Вербан вспомнил, когда и у кого он видел книгу. И как раз старинную Он цепко взял деда за рукав, отрывая его от очередного перетряхивания неопределенного вида хламья:
Пойдем-ка!
Но книга! Без нее я дед затрепыхался всеми конечностями, что, впрочем, не привело ровно ни к чему.
Я знаю, где твоя книга. Пойдем.
И старик сразу поверил его убежденному голосу, успокоился, и уже скоро семенил рядом, постукивая по полу то своей палочкой, то деревянной культей.
Спускаться вниз было не по чему лестница рухнула вниз, и теперь её обломки подпрыгивали на волнообразно колышущемся полу. Взгляды обоих задержались на чёрном пятне провалища, откуда доносился сонный храп сытого зверя. Ну, спит он там, или нет, но к яме все одно лучше не приближаться. И только во вторую очередь они сообразили: а в корчме-то пусто! Все уже выбрались наружу. Дела-а! Старик с рыжим усачом переглянулись. Вербан подмигнул: не робей, дед, выкрутимся, догоним. Тот лишь кхекнул в бороду, то ли соглашаясь, то ли выражая сомнение. Снова глянули вниз. Высота-то, вон какая! Вербан присвистнул про себя: неужто я отсюда сигал?! Силён, бродяга!
Выучка в чужих горах на Востоке нередко пригождалась Вербану, сослужила она и сейчас. На пол полетела рубаха, тут же разорванная пополам, обе портянки, пояс, с которого были сняты все нужные вещи, все во мгновение ока связано меж собой крепкими узлами и закреплено на оставшихся перекладинах поверха. Попробовав связку на прочность, рыжий остался доволен, бросил её конец вниз и в два счета спустился. Отряхнув ладони, он потопал по беснующемуся под ногами полу, проверяя, крепко ли стоится, остался, вроде как доволен, и стал знаками звать старика спускаться тоже. Знаками, потому как в корчме раздавался такой шум, что говорить было затруднительно.
Эх, была, не была! Дед скинул в руки усача свою сумку с палкой, поплевал на морщинистые ладони и пополз вниз. Деревянная нога нелепо топорщилась в воздухе, мешая карабкаться, а когда Вербан подошел принять деда, то она сначала едва не своротила ему нос, а потом чуть не выколола глаз. Спасла зрение исключительно воинская сноровка. Ну, дед! Вот и спасай такого! Очутившись снова на твердой поверхности если таковой можно назвать колыхающиеся доски старик умиротворенно перевел дух, тяжело хватая воздух. Усач посочувствовал ему: понятное дело, чай не молодой шалопай, чтоб по веревкам лазить.
Они короткими перебежками добрались до того, что оставалось от спасительного окошка едва заметной проплешине в стене мутной пелены. Всюду валялись обломки столов, лавок, под ногами тут и там разбросаны обрубки щупалец, расплесканы потеки чего-то жирного, склизкого, и всё это то воздымается, то опускается на туда-сюда перекатывающихся волнами досках. Уцелевшие столы сгрудились в самом дальнем от провала углу и мелко дрожали там ни дать ни взять, овечки, зачуявшие волка. Видно, в провале таилось нечто, наводившее страх даже на безголовую нечисть вроде оживших столов. Откуда-то постоянно несся шум, шорохи и клекотание, какое-то поскрипывание, перемежаемые рыками из глубины ямы, треском напольных досок и стуками из внутренних помещений корчмы.
Остановившись у почти затянувшегося пятна, рыжий прищурился:
Что делать-то будем, дедушка? Потянулся рукой, намереваясь тронуть стену, и тут же получил палкой по пальцам.
Не трожь! сурово молвил одноногий. Без руки можешь остаться. Как выбраться придумаем, наверное. Ты мне лучше про книгу договаривай, коли и впрямь знаешь, где она.
Вербан уже приоткрыл рот, но тут в поле зрения появился запыхавшийся Заяц, сжимавший под мышкой что бы вы думали? книгу. Ту самую. Старинную. Рот рыжего сам по себе растянулся в усмешке:
На ловца и зверь бежит!
Корчмарь, похоже, все ещё не понял, как он вляпался. Что ж, в счастливом неведении ему придётся оставаться не долго
А где все? спросил Заяц, будто и сам не мог догадаться.
Уже там, где ж ещё! хмыкнул Вербан. А мы вот тут с дедом застряли. Не хочет, понимаешь, уходить, старый упрямец, пока книгу свою не найдет. Ты, часом не видел?
Заяц пожал плечами: какую ещё книгу? Да нет, вроде не ви Книгу?!! Кни Дыхание корчмаря от ужаса сперло, а сам он мигом покрылся холодным потом. Попался! И так глупо, что в пору заверещать и начать дубасить свою несмышленую голову этой самой книгой, рвать волосы пучками и пускать пену. Своими руками вынес уворованное прямо пред очи владельца. Ой, как не хорошо этот полуголый здоровяк со стариком на него смотрят! Ой, как не хорошо!