Так это очень даже неплохо.
Не то слово, это хорошо по нашей жизни. Для рабочих из других мест, а особенно из деревень, Савва обустроил специальные дома. Там они могут жить не только в одиночку, но и семьями.
Это тоже неплохо.
Если же у кого из семейных, есть маленькие дети, то им создал детские заведения, где рабочие родители могут оставить ребенка под присмотром воспитателя, там ребенок будет накормлен, напоен и под присмотром. Чтоб родители спокойно работали, а не беспокоились о чаде.
Но ведь не все такие, как Савва. Многие промышленники не заботятся о рабочих.
Хороший хозяин должен заботиться о работниках. Ведь когда у рабочих налажен быт и все хорошо в семье, то они лучше работают. Больше приносят прибыли хозяину. У них не возникает мысли бастовать.
Это верно, вот только не все это понимают.
Кто это не понимает, тот и получает кучу неприятностей на голову.
Совершенно справедливо! Нет государственного мышления у многих промышленников. Да ещё эти смутьяны социалисты, которые революционерами себя прозывают, продолжают народ искушать, как демоны искусители.
Да, бунтарские идеи очень заразительны! Виданное ли дело, вместо того, что б ловить бунтарей и в кутузку сажать, губернский полицмейстер дома вечерами, выпроваживает детей из залы, садиться за рояль и распевает революционные песни!
Не может быть!
Вот те крест, набожно проговорил Фрол Афанасьевич и перекрестился, на святые образа, мне это доподлинно известно, от доверенных людей слыхивал.
По этой причине и нет порядка в Отечестве! Фрол Афанасьевич, может ещё чашечку чая? спросил Григорий Иванович, видя, что гость уже осушил чашку.
Нет, Григорий Иванович, благодарствую покорно за угощение, но пора идти. Мне ещё надо по делам в губернскую управу наведаться с визитом, так, что не обессудь, выпью твоего изумительного чая в другой раз.
Ну, как знаешь, а то может, задержишься ещё?
В другой раз обязательно задержусь, но не сейчас, проговорил Фрол Афанасьевич и встал из за стола.
Григорий Иванович тоже поднялся и стал провожать гостя.
Ты поедешь в Коренную пустынь к возвращению иконы в Знаменский монастырь? спросил Фрол Афанасьевич.
А как же? Обязательно надо ехать.
Вот и я думаю съездить.
Поехали вместе.
Поехали. Ну, прощевай Григорий Иванович.
Прощай Фрол Афанасьевич.
На этом компаньоны распростились, и Григорий Иванович пошел в кабинет. Там он попытался заняться некоторыми неотложными финансовыми документами, но мысли о начавшейся войне не давали покоя.
На улице начало смеркаться. Григорий Иванович зажег свечи, как вдруг в дверь нетерпеливо постучали.
Войдите, ответил Григорий Иванович.
Дверь открылась и на пороге, появился сын. Это был молодой человек, лет двадцати пяти в форме поручика. Григорий Иванович порывисто встал из-за стола и быстро направился к нему. Они, молча крепко обнялись, затем, Григорий Иванович немного отстранил сына от себя и посмотрел оценивающим взглядом.
Как ты возмужал Сергей, и уже поручик. Ведь давно ль подпоручиком был?
Да, отец, недавно присвоили мне звание поручика.
Рад, очень рад за тебя. К нам какими судьбами?
Дали краткосрочный отпуск.
Надолго?
На десять суток. Немного передохну, а там на фронт.
Это хорошо, Дуня приготовит твою комнату.
Дуня недавно у нас горничной?
Да, пару месяцев.
А откуда она?
С Льговского уезда, село кажется, Груней называется.
Где ты таких симпатичных горничных находишь?
Это не я, это мать твоя, Александра Никифоровна, она хлопотала. Её кто-то просил, из знакомых, за Дуню, взять в горничные.
Ну и как, справляется?
Очень работящая, всё исполняет. Александра Никифоровна просто не нарадуется.
Это хорошо. Как поживает мой друг детства Степан Голощапов?
Всё с переменным успехом.
Это как?
Уж больно пристрастился к карточной игре, ни как не может вовремя остановиться.
И много проигрывает?
Очень много. Вот намедни взял у меня в долг приличную сумму, принялся заново за наше купеческое дело, получил приличный барыш. Со мной рассчитался. Я, правда, как с твоего друга детства, не стал с него процент брать. Он ещё закупил товара и с выгодой продал, получив отменную прибыль.