Верхней Груней кличут.
Небось, и жених у тебя есть?
Есть, сильно покраснев и потупив взор, произнесла Дуня.
Ты его любишь?
Это у господ любовь, а у нас, как отец с маткой скажут, так и будет.
Что ж, тебе жених совсем не нравится?
Отчего, нравится, он симпатишный.
Так чем же ты не довольна?
Мы всем довольны, нам роптать не положено.
Когда ж свадьба?
Сватали на Покров.
Так сейчас война с Германией началась, наверно жениха в армию призовут.
Нет, не призовут.
Это почему так?
Он первенец, старший сын в семье. Мне бабы сказывали, что старших сыновей не берут в армию.
Ишь, какая грамотная.
Нет, я малограмотная, но мир не без добрых людей, вот оне то мне все и растолковали, проговорила Дуня, заканчивая застилать кровать, Всё, Сергей Григорич, можете ложиться почивать, а я пойду, дел ещё много надо переделать.
Постой, поговори ещё со мной.
Нет, Сергей Григорич, мне ещё много дел по хозяйству, а уже ночь на дворе.
С этими словами Дуня вышла из комнаты, оставив Сергею подсвечник с горящими свечами.
Сергей взял в руку подсвечник со свечами и медленно вышел из комнаты в коридор, провожая заинтересованным взглядом прелестную фигурку быстро удаляющейся горничной.
В коридоре он столкнулся со старшей сестрой. Это была стройная девушка в длинной коричневой юбке и бежевой кружевной кофточке с воланами. Её миловидное лицо источало деловитость и лёгкую надменность. В детстве она старалась командовать Сергеем, и видимо это желание сохранилось до сих пор.
Здравствуй Сергей, грациозно поздоровалась она.
Здравствуй Валентина, ответил Сергей, ты всё хорошеешь не по дням, а по часам.
А ты так же мил, учтив и галантен?
Стараюсь, дорогая сестрица, стараюсь.
Давно приехал?
Нет, совсем недавно.
И уже успел положить глаз на новую горничную, поймав направление его взгляда, слегка ревнуя, проговорила сестра, Что, хороша девка?
Да, хороша! Малость забита только, но если приодеть, да научить манерам и грамоте, так многим барышням даже высшего света не уступит.
Неужели решил ею заняться?
А почему бы и нет?
Она же простая горничная из глухого села.
А мне уже опротивели эти напыщенные девицы, ничего не имеющие в голове, но кичащиеся родовитостью.
Но Дуня тоже не блещет умом.
Ум у неё просто не развит, он спит в девственно первобытной природной колыбели.
Да ты ни как уже успел влюбиться?
Влюбиться, может это и громко сказано, но провести с ней некоторое время наедине, для обоюдного удовольствия, я б не отказался.
Ну ну, удачи тебе в начинаниях братец, ехидно проговорила сестра и пошла прочь.
Премного благодарен, язвительно ответил ей вслед Сергей и добавил, ладно, пойду спать. Утро вечера мудренее.
Сергей, в задумчивости, вернулся в комнату, поставил подсвечник со свечами на стол, медленно разделся и, потушив свечи, лег в постель.
Перед глазами возник образ этой простой деревенской девушки, так пленивший пылкое юношеское сердце.
Сергей любовался им и в душе воцарился мир и покой.
Вскоре усталость повергла его в пучину сна, и он провалился в негу сновидений, полностью отдавшись их чарующему воздействию.
Глава четвёртая
Армейская привычка вставать рано, не дала долго спать Сергею и дома.
Он поднялся чуть свет, умылся, оделся, вышел на Первую Сергиевскую улицу, на углу которой и располагался отчий дом.
Край солнечного диска едва появился из-за горизонта. Небосклон озарился золотистым светом.
Темно-синие силуэты кучевых облаков, как громадная военная флотилия, грациозно застыли на невидимых якорях в небесной гавани. Готовые в любую секунду сорваться и плыть в неведомые дали.
Невесть откуда набежавший лёгкий ветерок обдал прохладным дыханием лицо, унося последние остатки ночного сна. На улице не было ни души, а в воздухе стояла звенящая тишина, не нарушаемая ни единым звуком. Даже бестолкового птичьего щебета не было слышно.
Начинался новый день.
Сергей, решил немного прогуляться по родному городу.
Пройдя Первую Сергиевскую, он в задумчивости вышел на Московскую улицу и не спеша, направился к Знаменскому собору, за которым расположился мужской монастырь.