Мальчик остановился в нерешительности, ему казалось за решеткой что-то есть. Мама однажды рассказывала что-то страшное про фон Граффов или про их дом он с призраками, кажется? Ладно, Бог защитил его от хулиганов, Бог поможет ему и на этот раз. Он осторожно двинулся к забору. Он положил письмо в конверт, когда уходил от Бен-Бона, и сейчас этот конверт стал центром этого мира. К нему все сводилось, в нем был смысл, и как у любого сокровища, у него был охранник.
Какой, он узнал буквально через пару шагов и сразу вспомнил о чем была та страшная история фон Граффов: их псарня, в которой однажды дюжина гончих разорвала на куски псаря. Фон Графф был искусным охотником и держал своих гончих голодными и готовыми к охотничьим подвигам. И по немыслимой случайности одна из этих гончих отвязалась этим вечером и готовилась сбежать. По еще одной немыслимой случайности именно эта гончая заболела на днях бешенством и ее воспаленный мозг с крайним рвением принял решение перекусить очень надоедливым мальчуганом, шаркающим своими маленькими ногами по ужасно шумной гальке.
Инстинкт самосохранения взыграл куда сильнее честности и прочих проявлений человечности в юном Арнольде и он ринулся бежать. Позади он слышал как гончая пытается перепрыгнуть забор, как что-то грохнулось в дорожную пыль. Тот же дружище Герр Страх Быть Порванным В Клочья, подсказал Арнольду, что нельзя оборачиваться и нужно со всех ног бежать куда глаза глядят. Он вопил на всю округу, совершенно позабыв о письме, он бежал как Гелиос в Колеснице бежит вокруг планеты. Благо один из местных жителей догадался по крикам испуганного мальчика, что за ним гонится собака, и забежал домой за ружьем.
Через полминуты собака, любимая гончая фон Граффа Вайоленс, была мертва. Выстрел в голову сразил собаку и она, неловко перевернувшись в воздухе, повалилась к ногам упавшего и выдохшегося мальчишки, который падал в обморок от ужаса и усталости, навалившихся на него за день.
Мокрые от слез глаза малыша Арнольда на мгновение замерли и округлились. Если Бог есть, то сегодня он был на его стороне, сомнений нет.
Тот звук у изгороди. Собака перепрыгнула через изгородь и порвала шкуру на боку, своим ударом она вышибла конверт из прутьев и он, по случайности, прилип к кровоточащему боку обезумевшей собаки. Пока люди сбегались, Арнольд, успел протянуть руку и вырвать конверт, пропитавшийся кровью бешеного пса.
Незаметно улизнув от толпы зевак, собравшихся идти к фон Граффу, Арни, побитый жизнью, весь в пыли, не думавший о содержимом своей руки, брел по улице, его мысли были о доме, он хотел домой, к маме и сестрам-забиякам. Сегодня он понял как их всех любит, даже Ангелу, самую задиристую, с ее рыжими веснушками.
Эй, мальчик, с тобой все в порядке?
Арнольд поднял голову на голос. В его голове все встало на место. Алоис Эргарт. Сам, целый, прямо перед ним, готовый получить посылку.
Арни разбежался и плюхнул в руку ничего не успевшего понять Алоиса конверт, и смылся.
«Курьер, каких не видывал свет», подумал про себя Арнольд, заходя в дом. Та весна была насквозь пропитана ложью.
***«Дорогой Алоис, я вынуждена искать у Вас прощения за свое поведение. Ваше признание стало полной неожиданностью для меня. Я потеряла равновесие духа, ведь в моей жизни никогда не было ничего подобного. Прошу Вас, если вы еще не утратили вашей решимости, то не откажите мне в просьбе. Можем ли мы еще раз встретиться с Вами у Рыночной церкви завтра? Я буду ждать Вас вечером, за западной стеной в 3 часа после полудня. Стерегитесь моего Отца. Думаю, вы догадываетесь почему.
С уважением, Р. Крист»
Алоис еще долго не засыпал, прокручивая в голове текст письма снова и снова. И только когда на горизонте поднималась заря, ему удалось сомкнуть глаза.
***В эту ночь Ребекка молилась у своей постели особенно долго. Красные колени сильно болели, ворс ковра казалось, был металлической стружкой.
Ей снова снилась она. Черная Дева Мария. Без голоса, без взгляда, без слуха. Черным монументом она высилась от небес до земли, мертвая и неподвижная. Черная вуаль, как ночь укрывала мраморный лик Марии. Безразличное, невоодушевленное лицо не отражало никаких мыслей. Ребекка никогда не могла понять чего хочет от нее Святая, ибо глаза Марии не видели ничего. Ребекка упала на колени, но нужные слова закончились. «Почему святая дева молчит? думала Ребекка пусть она даст мне откровение!»