В ту же минуту Ребекка остолбенела, белое ее лицо стало, казалось, еще бледнее. Она нервно сглотнула, руки и ноги стали словно из ваты. Внезапно, к удивлению несчастного влюбленного она заплакала и побежала прочь от него, в дом, где с хлопком закрыла дверь. Алоис пробовал ее догнать и поговорить, но Ребекка, казалось оглохла. Дома она прислонилась спиной к входной двери, и, все еще плача сползла, подмяв под себя свое зеленое платье. Алоис с покупками в руках уставился на дверь, думая, что же теперь делать. Он поставил сумки на порожек у двери и подошел вплотную к ней.
Ребекка, своими словами я не хотел обидеть вас или задеть, примите мои глубочайшие извинения. Но будь я проклят, если не знал, что меня отвергнут. Прощайте, милая Ребекка, больше я не побеспокою вас. тихо произнес Алоис и направился широкими шагами прочь от жилища Кристов.
***Волна чувств захлестнула несчастную Ребекку, лежащую в полубессознательном состоянии у двери. Она подозревала, что может нравиться Алоису, но все это так неожиданно! Господь всемогущий, это Его ангел спустился к ней. Может она и не была уверена в его намерениях, но свои чувства ей были известны так же хорошо, как и любимые псалмы. С первого взгляда он запал в её сердце, вызвав в нем бурю эмоций, которые были не свойственны ей, как дочери священного сановника. Она слышала, как ровесницы смеются над ней. Ее целомудрие и образ жизни забавляли их, купающихся в мужском внимании. Она твердо (или почти твердо) была намерена нести тяжелый крест своей судьбы и даже подумывала уйти в монастырь.
Но с недавних пор все круто поменялось в ее мыслях и чувствах. Алоис стал для нее милее, чем все расписные ангелы на свете. Она часто корила себя за богохульство, просила прощения у господа за страсть, которая одолевала её по вечерам. Иногда она ощущала непонятное тоскливое чувство, неизвестное ей доселе. Иногда что-то горячее словно ворочалось внизу ее живота, когда она смотрела на него, когда он работал в церкви.
В общем и целом со стороны можно было наблюдать прекрасную молодую девушку, которую воспитали в том обычае, когда ей не дозволено пользоваться своей красотой. Местные молодые люди уверенно обходили вниманием дочь Отца Криста, отдавая приоритет более доступным девушкам, пусть и признавали в тайне, что на Ребекку иногда можно даже заглядеться.
Но не Алоис, которому было совершенно не важно мнение окружающих его людей и, который, казалось, не замечал, что над ним нависает серьезная угроза в виде ее Отца, если он хоть как-то обнаружит свои намерения.
Ребекка встала и едва дошла до комнаты отца на первом этаже. Свет почти не проникал из занавешенного окна. Бледно-желтые лучи высветили небольшой туалетный столик. На столике стояла фотография, которая всегда вызывала трепетную смесь грусти и надежды. На черно-белом снимке стояли ее отец и ее молодая мать. Невероятной красоты блондинка смотрела в объектив, словно понимая, что она сейчас смотрит на свою драгоценную дочь.
«Отец и сам когда-то был влюблен, ведь правда это? Я плод их с матерью любви. А стало быть он должен понять меня, если и меня полюбят. И если я» Она утерла слезы рукавом платья. «Или если я полюблю».
Она глубоко вздохнула, постаралась собраться с мыслями, успокоиться и начать работу по дому. Половина из задуманного не вышла, мысли рвали ее, как стая ворон, выбившись из сил, она присела на кухне и обхватила голову руками, тут в дверь громко и часто начали стучать.
Испуганная Ребекка пошла к двери, даже не зная, что думать, и трясущимися руками открыла замок двери. К величайшему ее облегчению это оказались не демоны из Ада, не разъяренный отец и не пришедший мстить за обиду Алоис, а всего лишь мальчишка-разносчик местной газеты.
Отец любил вечером почитать газету за ужином, хотя Ребекка, кажется где-то слышала, что священнослужителям делать это возбраняется.
Отцу Кристу свежая газетка, а для вас улыбка, сестренка Ребекка!, крикнул мальчик. Затем он звонко захихикал, обнажив черную пропасть между передними зубами.
Спасибо, Арни, вот тебе пенни за старания.
Тебе спасибо, сестрица. Чего я смотрю на тебя и мне грустно становится? Не обидел тебя кто? ребёнок завел руки за спинку и пошаркал ногой.
Нет, Арни, ступай.
Матушка говорит, что врать плохо.
Арни!
Ладно, прости, я побежал, не вороти нос, Ребекка, я просто помочь хотел.