Таких случаев в Германии еще не было, чтобы наши парни путались с немками.
Ой, да ладно Вован, лапшу вешать на уши! Сколько хочешь! Летом на вюнсдорфском озере только кусты трещат от межнациональной любви. Еще неизвестно, сколько в этих камарадах русской крови. Девчонки делали вид, что стойко переносят утренний морозец. Переминаясь с ноги на ногу, они кутались в вязаные шарфики, и дышали в кулачки, чтобы согреть их. Искоса, как бы невзначай, они продолжали посматривать на парней, и в этом просматривалась некая взаимная симпатия. Их разговор между собой напоминал скорее щебетание канареек, чем общение особ женского пола.
Русаков, забыв о цели своего визита в Цоссен, исподлобья «стрелял глазками» в девушек, стараясь хоть как-то сопротивляться возникшему чувству. Как ни старался он скрыть своего внимания, а скрыть не мог. Внутренний голос говорил: что все это зря, но Русаков, уже был неудержим. Какая-то неведомая сила заставляла его пялиться в сторону курносой немки с ямочками на щеках, что он не мог скрыть своего волнения. Достав из кармана сигарету, он трясущимися руками прикурил.
Виталик, что им надо? Что они так уставилась, будто я им сто марок должен?
Влюбилась, наверное, спокойно сказал Виталий. Вот что значит рожа у тебя братец славянская немчура липнет на неё, как мухи на мёд.
Мухи липнут на говно
Девчонки ежились от холода, но не скрывая интереса продолжали стрелять глазками в сторону Русакова и Демидова. Они были неудержимы в своем стремлении завязать связи, и добиваясь цели, хихикали, вводя офицерских сынков в краску.
Это был первый выход на «вражескую» территорию. Многое, что было привычно «старикам», для новеньких было еще в диковину.
Русаков в какойто миг почувствовал себя не очень уютно. Юношеская бравада, которая еще вчера бурлила в его цветущем организме, сегодня сдулась.
Инициативу вяли на себя немки. Он сделали первый шаг к установлению контакта. Девушки стояли почти в самом конце очереди и все их действия в отношении славян, напоминало больше завладением стратегическим плацдармом, чем легкий флирт.
Парни, охмуренные иностранками, держались сколько могли и поддались на соблазн. Растаяв словно пломбир на солнце, Демидов предложил им место впереди себя.
Ты Санчело, смотри, это же то, что вам нужно. Телки в плане «трахен зе бите», очень слабы, сказал Крюк подтрунивая.
Еще неизвестно с кем они еще раньше трахались. Может, они триппером больны?
Да ладно ты гонишь, сказал Русаков, испытав некую оторопь.
Да ты знаешь, что фрицы специально заражают своих фрау, чтобы они потом русских заражали? Солдат или офицер больной триппером, не может выполнять служебный долг, отсюда и крах боеспособности войск, сказал опять Крюков, и засмеялся, считая, что удачно пошутил.
Русаков осмыслил что сказал Олег, и ухмыльнувшись, ответил:
Ты Крюков, наверное, идиот! Это же надо такую хрень придумать
Крюков и Фиделя засмеялись так, что очередь обернулась на этот смех.
Русаков от такого внимания почувствовал себя очень неуютно, и было видно, как он смутился, краснея как помидор.
Немки, наблюдая за русскими, почувствовали, что стали яблоком раздора между парнями, и пошептавшись, решили сгладить нарастающий конфликт. Было странно, но они, приняв сторону Русакова, перешли к решительным действиям. Одна из девушек на ломанном русском спросила:
Извините, я хотеть у вас кауфен цвай сигарет.
Русаков растеряно обернулся. По его глазам было видно, что он немного напуган. Весь взор он обратил к русской компании, которая стояла рядом, наблюдая за тем как новенький справится с трудностями перевода. Ему как никогда нужна была поддержка. Русаков абсолютно не знал, что делать. Ведь это было впервые. Гражданка другого государства, обратилась к нему и застала Русакова врасплох.
Эй, пацаны, чего ей надо? Что она хочет? Ктони будь, говорит по немецки, спросил он, но ребята видя его панику дружно засмеялись.
Она просит у тебя сигареты, сказал Крюк хихикая. Русаков достал пару сигарет, и протянул девушке. Немка кокетливо улыбнулась, и протянула ему две монеты по двадцать пфеннигов. Сделав реверанс, она по немецки сказала:
Большое спасибо!
Несколько секунд, Русаков стоял в полном недоумении, до тех пор, пока его одноклассник Фиделя с которым он сидел за одной партой не сказал: