Я вижу себя, лежащего в яме, в воде, которую не пропускает клеенка под тонким слоем земли это маскировка. Сегодня идет дождь, и мне не приходится брать ведро и бегать от храма сюда, чтобы наполнить ее. Я это делаю в точности так, как мне сказал автор капель какого-то дерьма на толстовке. Она сейчас висит на кресте. Ветер сменил направление и теперь она, как пиратский флаг, что был привязан к кресту погибшего капитана.
Я смотрю в могилу и, клянусь, если бы она могла говорить или видеть, или мыслить, или быть живой, вот она смотрела бы в меня Она бы забрала меня. Но это не мое пристанище Чужое.
Я работал над новой дырой под ногами, когда святой отец святой отец Когда этот ублюдок пришел с целой процессией. Он направился к заранее приготовленной канаве и был готов начать проповедь, но его перебили.
Что это? спросил мужской голос.
Это? Это могила, сын мой, ответил прислужник всех богов.
Да, но там воды по самые яйца!
И что? спросил автор тех порванных штанов с вытянутыми коленками, которые сейчас были на мне затянутыми при помощи холщовой нити.
С этим можно что-нибудь сделать? спрашивает парень, а рядом с могилой ставят гроб, готовя к погребению.
Ну а что с этим сделаешь? спрашивает уродливый кусок жира.
Рядом есть другая, сухая, говорит парень. Может быть
Да как ты смеешь!? Перед лицом Бога?!
Вот, говорит он и крепко пожимает руку священнику.
Это большой грех! Через час приедут люди! продолжает возмущаться мой спаситель.
Да-да, конечно, говорит парень и вновь пожимает руку.
Да что вы себе позволяете?! Самоубийца вообще не достоин быть погребенным! Самоубийца должен гореть в крематории! Как в аду.
Нет! Она не грешница! Сам бог Само существование звало ее в форме мыслей и идей, В третий раз пожимая руку священнику, говорит парень.
Я знаю этого демона с цепью на шее слишком хорошо. В его глазах огонь, которым святой отец сам будет сожжен глубоко в аду. Я вижу его тщательно утаиваемую улыбочку.
Полагаю, с этим тоже можно что-нибудь сделать? тихо тараторит молодой человек.
Но учтите, вы платите не мне, моей нужде, соглашаясь, говорит священник.
А вы выполняете это не для меня, а для нее, сговаривается парень.
Я смотрю на гроб. Крышка открыта. Внутри девушка. Я ее уже видел. Вчера или позавчера. Не помню. Помню только, как она лежала на асфальте. Вокруг бегали санитары. А я просто смотрел на нее. Я любознательность.
Сегодня мы просим господа нашего Бога принять к себе Кристину не успевает договорить человек в черных одеждах.
Просто Кристи. Она любила, когда ее звали Кристи, сказал парень.
Хорошо Сегодня мы просим господа нашего Бога принять к себе Кристи.
Я наблюдаю за парадом лицемерия, после того как посмотрел серию о купленном помиловании. Я смотрю за всем этим и чувствую, как холод ноября сковывает кости внутри.
«Надо работать», мелькнуло в мыслях.
Я аппарат, механизм. Мне необходимо топливо. Оно будет вечером, после причастия, а пока что работа.
Я рою землю, вгрызаясь все глубже. А потом поп подзывает меня. Он говорит, что пора закрыть крышку и погрузить девушку. Я беру одного из тех, кто завтра не придет, и тащу к гробу. Мы закрываем ее. Мы используем веревки, чтобы опустить его на самое дно. Затем ждем, пока желающие кинут по горсти на крышку, и только после закидываем смерзшейся землей.
Ветер ноября, злой и холодный, треплет толстовку на кресте. Ветер ноября пытается сломить меня, но мне жарко. Я ощущаю лишь огонь под кожей. А руки держат древко, крепко. Так сильно, как только можно! Вниз спускается кровь, и с каждым броском земли через плечо несколько капель летят вслед. Красная жидкость согревает руки.
Волосы промокли от пота и холодного дождя, в волосы впутались кусочки льда. Они бьют меня по лицу, прядями свисают вниз. Длинные, черные волосы скрывают лицо. Я смотрю сквозь пряди черного холода.
Когда все заканчивается, святой отец подходит ко мне и говорит, что клеенку можно достать и прибрать для клиентов через одного. Он смотрит на меня с жадностью. Я его любимый инструмент. Я голем. Я существо.
Жирный ублюдок достает деньги и трясет ими перед моим лицом.
Если бы ты знал, если бы ты понимал, если бы ты видел смысл в этих бумажках, начинает он. Ты бы тоже получал кайф.
«Мразь, думаю я. Я знаю, что такое и для чего нужны эти купюры».