Прошу дать мне время до Пленума, Юрий Владимирович.
Андропов поморщился: к неудовольствию явно подключилась очередная колика.
Чего тянуть, Григорий Васильевич? Мы вполне можем решить вопрос прямо сейчас, не дожидаясь Пленума. Оформим потом в первый раз, что ли? Это ведь не главное. Главное то, что дело не ждёт. То самое дело, которое лучше тебя никто не сделает.
«Дело не ждёт»! Нет, товарищ: не столько дело сколько ты со своими планами! И в этих планах мне отводится роль, хоть и «со словами» но даже не на одну серию: так на пару сцен!»
Романов «поморщился изнутри»: нежданные ожидания сбывались. Андропов не собирался отступать и это был тот случай, когда дифирамбы не радовали. Ведь Генсек обкладывал ими Григория Васильевича, как медведя в берлоге! Но классическое «нашествие косы» предполагает контраргумент в виде классического же «камня». И, если Андропов не собирался отступать, то Романов не собирался уступать. Хотя, зная характер блокадника-фронтовика, Юрий Владимирович вряд ли мог рассчитывать не лёгкую победу.
Всё же, я думаю, будет лучше, если мы подождём до Пленума.
На этот раз Григорий Васильевич «уставил без промаха бьющий глаз» и «не промахнулся»: теперь уже Андропов «пошатнулся, раненый» и отвёл взгляд. Но даже «с глазами на стороне» Юрий Владимирович не позволил затянуться паузе сверх норматива.
Хорошо, Григорий Васильевич. Пусть будет по-твоему. Но в конечном итоге, всё равно, будет по-моему. Так, что, готовься сдаваться то есть, я хотел сказать: сдавать дела. Собери бюро обкома и попрощайся с товарищами «на будущее». Словом: потренируйся.
В том, что «всё равно, будет по-моему», как и насчёт «готовься сдаваться», Романов и не сомневался: наши Генсеки не отказываются от своих предложений. Здесь нет места экспромтам: всё выношено и рождено. Это, как раз, было понятно. Непонятно было другое: выбор. Выбор настораживал: почему именно его? Ничего удивительного не было бы в том, что Андропов начал бы «тягать из небытия» периферийных назначенцев. Такова общая практика: не он первый, не он последний.
Но почему он «положил глаз» на человека, который некогда «положил глаз» на его теперешнее место до того, как его самого чуть «не положили на плаху» вместе с этим «глазом»? Может именно в силу этого «положения глаза»? Так ведь «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой»! Благодаря «заботам» Леонида Ильича, Романова давно «вычеркнули из списков живущих». На него уже никто не ставил ни в Москве, ни в Вашингтоне. Или: «бережёного Бог бережёт» и Юрий Владимирович решил довести «дело Леонида Ильича» до логического конца Григория Васильевича?
Романов «в глубине души покачал головой»: вполне возможно. Леонид Ильич никогда не оставлял «сочувствием» «раненого зверя»: всегда «приходил на помощь с контрольным выстрелом». Примеры Шелепина, Полянского, Воронова более чем наглядные. Похоже, Юрий Владимирович двинул проторённой дорожкой: и здесь наследует покойному Генсеку. Для них обоих того и этого не было и нет «вчерашних соперников». И то: соперники могут быть только сегодняшними! До тех пор, пока они соперники: «вчерашние» уже не соперники!
Кстати, Григорий Васильевич
Голос Андропова вернул Романова «из путешествия по себе».
Посол США Хартман очень хочет побывать в Ленинграде «а ещё в Петербурге».
Романов улыбнулся «в унисон» Андропову: американское невежество относительно России не являлось достоянием одних лишь обывателей. На этом «фронте» отличались и политики и уровнем, куда выше посла! Показательным было другое: посол США хотел встретиться именно с Романовым. Полагать, что Хартман прельстился Баженовым и Растрелли мог только наивный да и то не в политике: в политике наивных не держат. Вернее: они сами там не задерживаются. Посему вывод мог быть лишь один: будут прощупывать и принюхиваться.
Я готов к роли радушного хозяина, в меру дозволенного усмехнулся Романов. Насколько я понимаю, встречать господина посла будет Романов член Президиума Верховного Совета, а не первый секретарь обкома?
Правильно понимаешь.
Андроповская улыбка тут же составила компанию романовской.
Только за подготовкой к Ленинграду не забывай о подготовке к Москве.
Даже интеллигентная улыбка Юрия Владимировича не смягчала приговора. Генсек оставался Генсеком. Больше того: Генсек Андропов оставался Генсеком Андроповым, умеющим отделять «политические зёрна» от «бытовых плевел». «В контексте» этого человека «политический лес» не имел ни малейших шансов остаться неувиденным «за деревьями»