Этьену д'Альби, думавшему сначала легко справиться с противником, надоело драться шутя. Он яростно стал наступать и вскоре Баньеру, как и его приятелю, пришлось отступить.
— Вот так сражение! — вскричал, смеясь, беарнец. — Ну, что, господа, довольно с вас?
— Мы встретимся в другой раз, я теперь вас знаю! В темной улице Сен-Дени неудобно драться, — отвечал граф Люинь, стиснув зубы.
— К вашим услугам, — отвечал Милон. — Моего товарища зовут виконтом д'Альби, а меня Генрихом де Сент-Аманд, я королевский мушкетер!
— Отлично, — сказал граф Баньер, нервно вложив шпагу в ножны, — улица неудобное место для дуэли…
— Будем ждать ваших приказаний, — насмешливо ответил д'Альби и прибавил, когда придворные ушли. — Одному из них я оставил на память знак, от которого мундир у него испачкался кровью.
— Поделом, — сказал Милон. — Ты знаешь, кто они такие?
— Кажется, граф Баньер…
— А другой граф де Люинь, любимец короля.
— Они не станут разглашать дела, ведь это бесчестно было с их стороны преследовать двух бедных девушек, — сказал Этьен, подняв шляпу и подходя к Жозефине и Магдалене.
— Очень благодарны вам, благородные господа, за вашу помощь, — сказала Белая голубка.
— Нечему и удивляться, что эти господа преследовали вас, — сказал Этьен, взглянув на Жозефину, — такие прекрасные большие глаза не часто встретишь. А вы успокойтесь, — обратился он к Магдалене, все еще не пришедшей в себя, — позвольте вашу руку, опирайтесь на меня. Как вы бледны, как дрожите!
Милон подошел к Белой голубке удостовериться в справедливости комплимента. Она невольно опустила глаза.
— Чтобы кто-нибудь опять не обидел вас, позвольте нам проводить вас до дому, — сказал он.
Белая голубка оробела, первый раз ей было стыдно сказать, где ее родной дом.
— Вы очень добры, сударь… но мы живем очень далеко, нам с Магдаленой приличнее будет идти одним, — сказала она.
— Да скажите, что же неприличного в том, что мы с беарнцем проводим вас, ведь теперь так поздно? — сказал Мил он.
Этьен взял под руку Магдалену.
— Мы вам очень, очень обязаны, благородный господин…
— Не называйте меня так, зовите просто Милоном Арасским, как зовут меня товарищи, — добродушно возразил мушкетер, видимо, заинтересовавшись Белой голубкой.
— Ну хорошо, господин Милон, мы от души благодарны вам, — с чувством ответила Жозефина, — но именно потому, что вы так благородны и добры, вы не откажете нам в просьбе отпустить нас одних…
— А, вижу, вы не хотите, чтобы мы узнали, кто вы!
— Обещайте, господин Милон, ни хитростью, ни силой не стараться проникнуть в нашу тайну…
— Кто же может в чем-либо отказать вам, милая девушка!
— О, я знала, что вы и ваш товарищ благородные люди! — с признательностью произнесла Белая голубка.
— Этим вы отнимаете у нас возможность увидеть вас когда-нибудь опять, — заметил Милон укоризненным тоном.
— Вы будете иметь приятные воспоминания о том, что спасли двух беззащитных девушек.
— Извините, но я сохраню еще и надежду на новую встречу с вами.
— Завтра вы забудете об этом, а сознание доброго дела всегда останется при вас, — сказала Белая голубка с чувством и протянула своему спутнику руку.
— У вас в голосе и в глазах какая-то чарующая сила. Я рад, что знаю хотя бы ваше имя, ваша подруга называла вас Жозефиной. Будьте здоровы, милая мадемуазель Жозефина, если не позволяете дальше провожать вас.
— Я отведу тебя домой, Магдалена! Еще раз очень вам благодарны, господа, покойной ночи, — сказала Белая голубка мушкетерам, которые отвечали вежливым поклоном.
Магдалена благодарила со своей стороны. Жозефина взяла ее под руку, и через несколько минут девушки исчезли в ночной темноте.