— Я должна пресечь все его попытки, исключить возможность всех контактов… Но как же быть? Как передать герцогу мое решение, мою волю, мой приказ пощадить честь женщины с такой несчастной судьбой?
— Нужно найти такое средство, Анна! Подумайте, что будет, если посланец герцога или одно из его писем попадет в руки наших врагов и они передадут его королю…
— Пощади! Не напоминай мне о короле!
— Нам необходимо обдумать все спокойно и на что-нибудь решиться! — серьезно и твердо продолжала Эстебанья, ласково поглаживая руки королевы. — Послушайте моего совета, Анна! Вы знаете, что в Лувре мы окружены шпионами, и сами подумайте, что выйдет, если одно из посланий герцога попадет на глаза королю. Необходимо послать герцогу серьезное предостережение, и оно должно быть написано непременно вашей рукой, потому что он никого другого не послушает.
— Ради Бога! Что ты говоришь, Эстебанья! Письмо, написанное мною! Да ведь это было бы моей погибелью! А если оно не дойдет до него и…
— Это действительно опасное дело, Анна, но, в то же время, и единственный путь к достижению цели.
— А ведь от этой цели зависит и жизнь, и честь моя!
— Я вполне это понимаю, и все-таки, мне кажется, мы можем ее достигнуть.
— Я просто воскресаю от твоих слов! Говори скорее.
— Здесь при дворе есть дворянин, на честь которого мы можем положиться. Ему вы можете доверить письмо такой важности, — сказала Эстебанья со спокойной уверенностью. — Я говорю о виконте д'Альби, о том молодом мушкетере, с которым мы уже посылали наши тайные письма в Испанию.
— В его честности и преданности я и сама уверена, но ты забываешь, что по дороге в Лондон с ним может случиться какое-нибудь несчастье, и тогда мое письмо станет доказательством, уликой в страшном для меня обвинении.
— Виконт храбр, умен и ловок, Анна. Он во что бы то ни стало исполнит ваше поручение, не пощадит даже своей жизни, чтобы оказать вам такую важную услугу. Умоляю вас, воспользуйтесь временем, прибавьте в письме к герцогу еще несколько слов, серьезно предостерегающих его от всяких необдуманных выходок, которые могут погубить все. А я позабочусь о том, чтобы письмо это дошло по назначению.
— Я сознаю, что должна решиться на это, Эстебанья; в этом письме герцог пишет, что намерен опять приехать в Париж. Этого не должно случиться! Я больше не должна получать таких писем.
— Он подчинится вашему решению, потому что вы назовете ему те важные причины, на которые он до сих пор, по-видимому, не обращал внимания. Он сам, наконец, придет к убеждению, что эти посещения делают и вас, и его только несчастнее, и что даже его собственная честь требует того, чтобы он перестал увеличивать число таких опасных улик, как это письмо.
— О! Я несчастнейшее создание! — воскликнула Анна Австрийская, и из глаз ее опять полились горячие крупные слезы.
Ей предстояло написать холодные слова отказа человеку, к которому стремились все ее помыслы, все самые страстные чувства ее сердца. Это было невыразимо тяжело!
Но по-другому поступить было невозможно. Действовать следовало именно так, чтобы не навлечь на свою голову и на голову любимого человека самых ужасных несчастий.
— Я сейчас позову виконта д'Альби, и не сомневаюсь, что он будет готов исполнить ваше поручение, — проговорила Эстебанья, придвигая стул к письменному столу. — Несколько слов будет совершенно достаточно, чтобы герцог понял, в чем дело.
Далее маркиза уже не могла подслушивать. Пора было оставить свой наблюдательный пост. Теперь она знала все, что ей было нужно. В ее руках была в высшей степени важная тайна.
Мушкетер д'Альби должен был отправиться в Лондон с чрезвычайно важным письмом. Партии королевы-матери следовало во что бы то ни стало овладеть этим обличающим документом, открытие которого могло иметь такие последствия, которые теперь трудно даже предвидеть.
Крадучись в обратном направлении, маркиза успела сообразить, что ей следовало делать. Придя в свою комнату, она надела темный плащ и так же тайком вышла из дворца.
Между тем, королева села к письменному столу писать это решавшее ее судьбу письмо, а Эстебанья вышла в свою комнату; ей и в голову не пришло, что здесь только что была шпионка.