Убедившись, что в комнате никого нет, она быстро направилась в зал, прилегающий к будуару. Теперь уже не оставалось никакого сомнения: дело шло о какой-то тайне, которую герцогиня должна была сообщить королеве. Маркиза решилась во что бы то ни стало разузнать ее. Но каким же способом осуществить это? Как проникнуть в покои королевы?
Вдруг в голове ее мелькнула хотя и опасная, но все-таки возможная для исполнения идея. Она нашла способ подслушать разговор в покоях королевы. Комнаты донны Эстебаньи примыкали к спальне королевы и отделялись от нее только толстой темной портьерой. Маркиза решилась войти к обергофмейстерине под предлогом, что разыскивает ее, и пробраться к этой портьере. Никто не мог застать ее там или помешать во время наблюдений, а когда королева отпустит обергофмейстерину, она услышит это и успеет тихо и быстро уйти.
Она тотчас же вышла из прихожей и стала тихо пробираться почти пустынным коридором. Подойдя к двери, она остановилась и прислушалась. Эстебанья не опасалась домашних врагов, а посторонние не могли бы к ней проникнуть, так как все входы дворца охранялись часовыми, поэтому дверь была не заперта.
Из приемной обергофмейстерины, освещенной только одной тускло горевшей лампой, одна дверь вела в спальню Эстебаньи, которая примыкала к спальне королевы, другая в кабинет, расположенный возле будуара Анны Австрийской. В комнатах никого не было… Вероятно, горничная Эстебанья ушла к себе наверх, где в маленьких комнатах размещалась дворцовая прислуга. С прежней осторожностью герцогиня открыла дверь в кабинет Эстебаньи…
Надежды ее оправдались! И здесь было темно и пусто, только сквозь портьеру, отделявшую будуар королевы, проникал слабый свет, излучаемый множеством свечей.
Маркиза услышала приглушенные голоса, ей послышались даже сдерживаемые рыдания. Она торжествовала! Она достигла своей цели!
Тихо скользя по ковру, она подошла к портьере, состоящей из двух полотнищ, слегка раздвинув которые можно было оглядеть весь будуар. То, что в нем происходило, в высшей мере поразило маркизу.
Герцогини де Шеврез уже не было. В будуаре стояла одна Эстебанья возле небольшого мягкого дивана, обитого темно-желтым шелком. В первую минуту маркиза даже не заметила королеву, и только потом рассмотрела, что Анна Австрийская склонилась на подушки дивана, закрыв лицо руками. Между ее тонкими дрожащими пальцами виднелось письмо.
Королева плакала, стараясь заглушить свои рыдания. Эстебанья пыталась утешить несчастную женщину.
— Ваше величество, будьте же тверды и мужественны, — говорила обергофмейстерина ласково и вразумительно, — поберегите же себя! Ведь вы заболеете!
— Эстебанья, — рыдала королева, приподнимая голову, — разве не жаль тебе моего истерзанного сердца? Разве в тебе нет сострадания?
— Неужели мне еще словами нужно разуверять вас в том, Анна, что я всегда готова доказать на деле, какое бы ни постигло вас несчастье? Такая жизнь разбивает ваше здоровье, она губит вас! Кроме того, если этот бурный и юношески легкомысленный герцог Бекингэм будет слишком энергично стремиться вступить с вами в отношения, страшных неприятностей вам не миновать.
— Я сама это знаю! Правда твоя! — отвечала королева несколько спокойнее.