Уп-уп-уп
Гений независим от народа, говорил он. Величайший гений наш Пушкин был потомком араба. Жуковский полутурок. Лермонтов шотландец, так! Вы понимаете? Гений вне нации, он выше нации, всегда выше! В каждой стране вы найдёте вождей чужой крови. Безразлично, кто одухотворяет народ и ведёт его за собою: еврей Христос или грек Платон, индус или китаец Лао-Дзе. Руссо, Толстой одного духа и, в сущности, одного языка. Герои, вожди племя личностей, не имеющих почти ничего общего с массами
Я чувствовал в его словах какую-то правду и чувствовал, что она меня обязывает к чему-то, это неприятно волновало меня.
Человек и люди не одно и то же, нет, слышал я. Человек враг действительности, утверждаемой людями, вот почему он всегда ненавистен людям. История это вражда одного против множества, вражда, разжигаемая в народе любовью к покою, в человеке страстью к деянию. История всегда поэтому будет исполнена жестокости и не может, не может быть иной. Так.
Провожая меня, он шептал:
Не верьте социалистам, их учение опасно, насквозь пропитано ложью, это учение против человека, понимаете? Не верьте.
И ещё долго говорил он о социалистах что-то пугающее, чего я, утомлённый, уже не понимал. Помню его лёгкую, но цепкую руку на плече моём, дрожь его пальцев и чёрный блеск за стёклами очков всё это было неприятно мне.
Разумеется, я упростил его мысли, вероятно, сделал их грубее, мне было семнадцать лет, когда я услышал впервые эти мысли, незнакомые мне. Идя домой безмолвными улицами, я чувствовал, что мне по-новому жутко. До этого вечера жизнь была проще для меня. Я ведь не ощущал в себе ничего героического, никогда не мечтал о роли борца с кем-то или с чем-то за что-то. Я был обыкновеннейший парень, среднего роста, полный, избалованный матерью, мать очень заботилась о моём здоровье и заразила меня почти болезненной мнительностью. Мне нравилось лежать на диване с книгой в руках, удивляться ловкости или храбрости героев, ощущать моё различие от преступников, приятно было жалеть несчастных и радоваться, когда судьба, затейливо помучив, улыбалась им. Интересно было узнавать, что существуют люди, которым нравятся тревоги и опасности жизни, люди, которым приятно заботиться о счастье ближних, но лично мне эти люди были не нужны.