-- Держать пари на что угодно во Франции значит ни на что не держать пари, --заметил спутник Мистигри.
-- Готов держать пари на что угодно, -- повторил Жорж многозначительно, -- что вы, сударь, весь в крестах.
-- У меня есть крест Почетного легиона, русский орден Андрея Первозванного, орден Прусского Орла, сардинский Аннунциаты, Золотого Руна,--смеясь, сказал граф де Серизи.
-- Только-то и всего! -- заметил Мистигри. -- И весь этот блеск путешествует в "кукушке"?
-- Ишь ты, как старичок с кирпичной физиономией привирает, -- шепнул Жорж на ухо Оскару. -- Видите, я же вам говорил,-- продолжал он вслух.-- Я не скрываю, я боготворю императора...
-- Я служил под его началом, -- сказал граф.
-- Что за человек! Не правда ли? -- воскликнул Жорж.
-- Человек, которому я многим обязан, -- ответил граф, ловко прикидываясь простачком.
-- Например, орденами? -- спросил Мистигри.
-- А как он табак нюхал! -- продолжал г-н де Серизи.
-- О, у него табаком все карманы полны были, прямо оттуда и брал, --сказал Жорж.
-- Мне это говорили, -- заметил дядюшка Леже с недоверчивым видом.
-- Он не только нюхал, он и жевал табак, и курил, -- подхватил Жорж. --Я видел, как он дымил, и очень забавно, при Ватерлоо, когда маршал Сульт сгреб его в охапку и бросил в экипаж в тот момент, как он уже взялся за ружье и собирался разрядить его в англичан.
-- Вы участвовали в сражении при Ватерлоо? -- спросил Оскар, вытаращив от удивления глаза.
-- Да, молодой человек, я участвовал в кампании 1815 года. Я дрался при Ватерлоо в чине капитана и удалился на Луару, когда армию расформировали. Черт возьми, Франция мне опротивела, я не мог здесь дольше выдержать. При моем настроении меня бы арестовали. Вот я и отправился вместе с другими удальцами -- Сельвом , Бессоном , еще кое с кем; все они и по сию пору в Египте, на службе у Мехмеда-паши . Ну, и чудак, доложу я вам! Раньше торговал табаком в Кавале, а теперь задумал стать неограниченным монархам. Вы видели его на картине Ораса Верне "Избиение мамелюков"? Какой красавец! Но я не согласился отречься от веры своих отцов и стать мусульманином, тем более что при переходе в магометанство проделывают некую хирургическую операцию, к которой я не чувствовал ни малейшей склонности. А кроме того, вероотступников все презирают. Вот если бы мне предложили ренту тысяч в сто, тогда, возможно, я бы еще подумал... Да и то!.. Нет, не согласился бы! Паша положил мне жалованье в тысячу таларов...
-- Что это такое? -- спросил Оскар, развесив уши.
-- Так, пустяки. Талар -- это вроде монеты в сто су. И, надо сказать, пребывание в этой чертовой стране, если только ее можно назвать страной, мне дорого обошлось,-- пороки, которые я там приобрел, дохода не приносят. Теперь я уже не могу отказаться от кальяна два раза в день, а это обходится недешево.
-- А каков Египет? -- спросил г-н де Серизи.
-- Египет -- сплошной песок, -- нисколько не смущаясь, продолжал Жорж.-- Зеленеет только долина Нила. Проведите зеленую полосу на листе желтой бумаги, вот вам и Египет. Правда, египтяне, феллахи, имеют по сравнению с нами одно преимущество: у них нет полиции. Можете исколесить весь Египет, ни одного полицейского не встретите.
-- Зато, я думаю, там много египтян, -- сказал Мистигри.
-- Не так много, как вы полагаете,--возразил Жорж,-- там гораздо больше абиссинцев, гяуров, ваххабитов, бедуинов и коптов... Впрочем, все эти дикари мало привлекательны, и я был очень счастлив, когда сел на генуэзское судно, которое шло на Ионические острова за грузом пороха и боевыми припасами для Тепеленского паши. Знаете, англичане продают порох и боевые припасы кому угодно -- и туркам и грекам; они бы и самому черту продали, будь у черта деньги. Итак, с острова Занте мы должны были направиться в Грецию, лавируя вдоль берегов. Мой род пользуется известностью в этой стране.