С осознанием этого обстоятельства встал вопрос о том, как должно или может быть упорядочено в социальном и правовом отношении взаимодействие различных по своим интересам групп. В настоящее время главная проблема видится в том, что отсутствуют правовые и организационные формы представления групповых интересов, ценностей на общественной арене. Это не значит, что этих интересов нет. Напротив, жизнь показывает, что именно они-то и определяют динамику и направление социального развития общества, воплощают в себе всю сложность современного, интенсивно развивающегося целого, испытывающего постоянную дифференциацию своей структуры профессиональной, социальной, групповой, институциональной, региональной, национальной и тому подобное. Будучи «непризнаваемыми», загнанными вовнутрь, они не исчезают, а становятся неподконтрольными, принимают «извращенный» или «превращенный» вид. Скрытыми они оказываются потому только, что какая-то одна определенная группа общества (ведомство, организация и тому подобное) в данной сфере представляет свои интересы как всеобщие, что неоднократно раскрывалось в последнее время в критических публикациях о последствиях деятельности корпорации-монополиста (Гидропроекта; министерства, выросшего на хлопке; министерства связи и прочих). Непроявленность групповых интересов ведет в конечном счете и к «теневой экономике», и к несокрушимым ведомственным барьерам, к парадному внешнему общественному монолиту, декларируемому в передовицах газет. Нынешняя острота социального и экономического положения связана подчеркнем еще раз именно с отсутствием нормальных форм представительства и регуляции групповых интересов. Вопрос этот является, собственно, вопросом демократии при социализме и касается не только политических, но и правовых, экономических отношений, а также и регуляции доступа различных общественных групп к средствам массовой и печатной коммуникации. Без этого все разговоры об ускорении, о кооперативных формах производства и обслуживания будут «разговорами в пользу бедных».
Все процессы коммуникативного и ресурсного обмена, взаимодействия в сложном обществе не могут не быть упорядочиваемы нормальными представительскими социальными механизмами печатью, правом и экономически рынком. Рынок это не место купли и продажи, а, как говорят социологи, специфический социальный институт обмена обобщенно символических ценностных содержаний в своеобразной универсальной форме, например, денежной. Экономические показатели или индексы рынка не просто курсы того или иного предприятия; это специфическое указание на социальную значимость соответствующих производимых благ и эффективность их производства, распределения их между различными группами, а стало быть, и на масштабы и влиятельность этих групп в обществе.
Альтернативой этим обобщенным формам регуляции выступает административная система жесткого нормативного, волевого или силового контроля путем принятия и реализации громадного количества различных актов: ГОСТов, ОСТов, инструкций, распоряжений, постановлений, указов и указаний. Чем сложнее система, тем во все большем противоречии друг с другом оказываются эти акты. Они не стыкуются между собой и взаимопарализуются, что мы и видим в любой области хозяйства и культуры.
Отсюда возникает вопрос: каким же путем могут осуществляться новые тенденции в общественном развитии?
Частично ответ на него даст предполагаемая реформа управления экономикой, которая должна ослабить контроль министерств и ведомств над отдельными предприятиями, усилить их автономность и самообеспечение, способность к гибкому реагированию на требования производства, потребителя, общества в целом. В самом общем виде эти императивы развития для издательской отрасли означают необходимость постоянно растущего многообразия издательств и их типов, децентрализацию управления, бо́льшую самостоятельность предприятий в решающих вопросах планирования и обеспечения ресурсов, а также создание (или возвращение) издательству собственной полиграфической базы, как и собственной системы распространения продукции.
Напомним читателю утверждение автора одной давней статьи, которое и спустя 58 лет звучит куда как актуально: «Издательские предприятия всегда будут расти более планомерно, ибо они увеличивают свою базу соответственно редакционным планам издательства, а этого твердого базиса в ВСНХовских типографиях нет и не может быть».