«Раньше не болел, отчего вдруг такая напасть?» подумал Олег. Чтобы и впрямь не закончить летально и не перекинуться в свинью, пришлось приложить сверхчеловеческие усилия и доковылять до деревни. Маленькая такая надежда теплилась, что местные помогут. Смутно помнил, как волочил ноги по сухой земле, цеплялся за травянистые стебли, падал и вновь поднимался. Представлялось, что он на войне, и, раненный, должен взять высоту и выбить оттуда противника. Наверное, поэтому, когда его подхватили и понесли, он отбивался, бормоча: «Я вас, гадов, все равно перестреляю!». После чего потерял сознание.
Находясь в сумрачном состоянии, увидел себя среди бесконечной вереницы таких же мужиков. Из сгустившегося мрака выдвинулись две высокие фигуры в блестящих скафандрах с круглыми шлемами и темными забралами. Существа в скафандрах медленно двигались вдоль застывшего человеческого строя. Один из них что-то отмечал в черном плоском прямоугольнике, Олег мог бы поклясться, что это планшетник или ноутбук.
«Проверяют на соответствие» явилась тревожная мысль. В чем именно заключалась проверка, он не знал, но догадывался, что для него это вопрос жизни или смерти. Он бы убежал, но не мог пошевелиться, как это порой случается в кошмарных снах. Двое в скафандрах поравнялись с ним, палец уперся в ноутбук, они двинулись дальше.
«Соответствие прошел!» с облегчением подумал Олег и очнулся, обнаружив себя лежащим в хижине. По неровному деревянному потолку над головой ползла неприятного вида полосатая букашка.
Букашку уберите, на лицо упадет, по-русски пробормотал он и подумал, что падающие женщины намного приятнее букашек.
Что ты сказал? спросили его.
Олег повернулся и увидел женщину средних лет, одетую в листвяницу.
Где я?
Тебе повезло, путник, женщина приложила к его лбу мягкие шелковистые листья, ты попал в деревню Вара, где живут и практикуют лекарки. Окажись в другом месте, свиная лихорадка тебя бы прикончила.
Свиная лихорадка? повторил он. Значит, теперь свиньей мне не быть?
Если имеешь в виду перерождение, что предназначено, сбудется.
Олег тяжело вздохнул, никуда не денешься, предсказание не вылечишь.
Не переживай, путник, болезнь твоя, одна из самых тяжких, отступила.
Давно я здесь?
Пятый день без памяти.
Пять дней!? вскричал Олег, пытаясь подняться, женщина его удержала.
Лежи, болезный. Еще столько лежать надо, если хочешь выздороветь. Как ты заболел?
Орех попробовал с дерева, что за деревней.
Я вижу на тебе печати: лесовика, жабеня, ухвата. Болезни это часть нашего мира, куда от них денешься?
Вот именно, вашего, ворчливо ответил он. Что за печати? Я их не вижу.
Простые люди не видят, а я, лекарка, вижу. Чья печать стоит, тот имеет над телом твоим власть. Сделает с тобой все, что захочет.
Не нравится мне это, недовольно пробормотал Олег и спросил: Как твое имя?
Яала, ответила женщина, лежи, не вздумай вставать. Что понадобится, зови меня. Сейчас я уйду, меня больные ждут.
«С ней бы поговорить, какие снадобья можно получить, смешивая различные травы и ягоды?» подумал он, оставшись один, но вынужден был отказаться от этой мысли. На получение смесей существовал запрет. Олег все более утверждался в мысли, используя огромное разнообразие удивительных местных трав, можно добиться практически любого эффекта. Ему бы лабораторию, с микроскопом, стеклами, пипетками и пробирками. Растворители какие-нибудь, антисептики, марганцовку, спирт. Тогда бы гадость эта, поросячья хворь, была бы не страшна.
К вечеру появилась в хижине сурового вида женщина, с сумкой, сплетенной из липучих листьев.
Снимайте вашу листвянку, больной, объявила она с видом безжалостного инквизитора-экзекутора. Олег терпеть не мог всяческие членовредительские процедуры, наподобие забора крови из вены. Вид крови обычно отправлял его в обморок. Очень он этой своей особенности стеснялся, но поделать ничего не мог, потому как, то ли подсознание, то ли нервная система брала на себя управление организмом, едва игла входила в вену.
А зачем? выдавил он, подчиняясь.
Ложись на живот, не спрашивай! Сморкотуна тебе поставлю, и не вздумай его трогать!
В ее листвяной сумке что-то зашевелилось. Олегу показалось, он услышал, как клацнули челюсти. С видом приговоренного к аутодафе он повернулся на живот. Вспомнился кадр из старой кинокомедии, в которой укол делали огромным шприцем. А если шприц, к тому же, живой? Он ждал, когда, наконец, некий сморкотун вопьется в зад, и, не дождавшись, повернулся. Медички уже не было. Как ни странно, он испытал разочарование. Левая половинка вдруг бешено зачесалась. Помня предупреждение, он стоически терпел, хотя далось это, прямо скажем, нелегко. Вскоре чесаться перестало, и Олег успокоился, как бы там ни было, кровь из вены сдавать неприятнее.