- Побежали наперегонки до конца поля? Спорим, я тебя обгоню!
Мы с Дэном помчались, лавируя между коровьих лепешек, и Джордж, топая, поспевал за нами.
- Пошли на берег.
Повел нас Сидней; в коротких штанах защитного цвета он побежал напрямик, как солдат, перескочил через изгородь, потом верхним полем к нижнему, к рощице в низине, по вереску на полянку у скал, где около палатки боролись двое крепышей. Я видел, как один из них укусил другого за ляжку, оба они свирепо, со знанием дела лупили друг друга по лицу, один вырвался, вскочил на ноги, но второй повалил его и ткнул лицом в землю. Это были Брэзелл и Скелли.
- Эй, Брэзелл и Скелли! - сказал Дэн. Скелли держал Брэзелла полисменской хваткой - одной рукой выше, другой ниже локтя; он быстро два раза крутнул ему руку и, улыбаясь, поднялся с земли.
- Здорово, ребята! Здорово, Коклюшка! Ну как твой папочка?
- Очень хорошо, спасибо.
Лежа на траве, Брэзелл ощупывал, не сломаны ли у него кости.
- Здорово, ребята. Ну как ваши папочки?
Оба они были самые рослые и самые отпетые парни в школе. Весь семестр изо дня в день эта парочка ловила меня перед уроками и втискивала в корзинку для бумаг, а корзинку ставила учителю на стол. Иногда я сам из нее выбирался, иногда нет. Брэзелл был тощий, Скелли толстяк.
- Мы стоим на поле у Баттона, - сказал Сидней.
- А мы здесь отдыхаем на курорте, - сказал Брэзелл. - Ну что, Коклюшка, как ты теперь? Папа дал тебе пилюльку?
Нам всем четверым - Дэну, Сиднею, Джорджу и мне хотелось сбежать вниз, на отмель, остаться там одним, ходить и орать на воле у моря, бросать камешками по волнам, вспоминать разные приключения и всячески чудить, чтобы и нам было что вспомнить потом.
- Мы пойдем с вами, - сказал Скелли.
Он взял Брэзелла под руку, и они потащились следом за нами, передразнивая нелепую походку Джорджа и хлеща прутьями по траве.
Дэн сказал с надеждой в голосе:
- А вы надолго здесь, Брэзелл и Скелли?
- На все две недельки, Дэвис, и Томас, и Эванс, и Коуклюш.
Когда мы дошли до Мьюслейдской отмели и разлеглись там, я стал загребать песок горстями и пропускать его струйку за струйкой между пальцами, а Джордж смотрел на море сквозь свои очки с двойными линзами, пока Сидней и Дэн нагребали ему песку на ноги. Брэзелл и Скелли сидели позади нас как двое стражников.
- Мы хотели недели на две съездить в Ниццу, - сказал Брэзелл и толкнул Скелли в бок. - Но для цвета лица тут воздух лучше.
- Лучше лечебной травки, - сказал Скелли.
Они заржали в восторге от своего остроумия, стали тузить и кусать друг друга, снова схватились бороться и швырять песком в глаза и наконец с хохотом повалились навзничь, и Брэзелл утер бумажной салфеткой кровь из носу. Джордж лежал, зарытый в песок по пояс. Я смотрел, как море отходит все дальше и дальше и как ссорятся птицы, летая над ним, а солнце начинает терпеливо клониться к западу.
- Полюбуйтесь на Коклюшку, - сказал Брэзелл. - Правда, он удивительный? Растет прямо из песка. У Коклюшки нет ножек.
- Бедный Коклюшка, - сказал Скелли. - Он самый удивительный мальчик на всем белом свете.
- Удивительный Коклюшка, - сказали они в один голос. - Удивительный, удивительный. - И затянули нараспев, дирижируя своими прутьями:
- Плавать не умеет.
- Бегать не умеет.
- Учиться не умеет.
- В кегли не умеет.
- В крикет не умеет.
- И держу пари, писать тоже не умеет.
Джордж дрыгнул ногами, стряхивая с себя песок.
- Нет, умею.
- Плавать умеешь?
- Бегать умеешь?
- В кегли умеешь?
- Не приставайте к нему, - сказал Дэн.
Они подтащились ближе к нам. Море теперь быстро убегало от берега. Брэзелл погрозил пальцем и сказал с полной серьезностью:
- Нет, правда, Коклюшка, ведь ты удивительный? В самом деле удивительный? Сразу отвечай: да или нет.
- Твердо: да или нет, - сказал Скелли.
- Нет, - сказал Джордж. - Я умею плавать, я умею бегать, я умею играть в крикет.