Соболь
Он ход стремится обнаружить,
Как говориться, «за версту».
Стальным ковшом он склоны режет,
Он бьет тоннели, что б в обход,
Что б не затронуть побережье,
Не замутить прозрачных вод.
Что б был, как был,
здесь край особый,
Прекрасный без любых прикрас.
А там, восточнее Байкала,
Где цепь межгорных котловин,
Там новое берет начало
Край камнепадов и лавин.
Двумя рядами встали горы,
Лишь синь-полоска в вышине.
Ты как в широком коридоре,
В непревзойденной тишине.
А то, похоже из колодца,
Раздастся отдаленный гул.
Земля внезапно содрогнется,
Как будто кто ее вспугнул.
Со склонов и вершин в долины,
Стремленьем яростным полны,
Сорвутся буйные лавины
И вскачь помчатся валуны.
А выход из долины узкий,
Горами замкнут на замок.
Там сам хребет Северо-Муйский
Как раз долине поперек.
В развалах каменных вершины
Зажали тесно перевал.
А под хребтом снуют машины,
За самосвалом самосвал.
Здесь надлежит в тайге суровой
Сквозь толщу гор пробить тоннель
Пятнадцатикилометровый!
Вот это будет щель так щель.
Таких тоннелей два-три в мире.
Все наизусть, наперечет.
И этот вроде бы не шире.
Но «климат» здесь совсем не тот.
И символ доблести и чести,
Первейшая из всех эмблем
Стоит на самом видном месте
В Северомуйске буква «М».
И тут же индексом таежным
Красуется пред нею ель
Вот так, прекрасно и несложно
Обозначается тоннель.
Но начинается забой,
А в нем кончается покой.
Куда ни ткнешься гниль-порода.
Тоннель пришелся на разлом.
Уходит бур в породу схода,
Не как сверло, а напролом.
Туда гнетут раствор цементный,
Морозят грунт
Вода по грудь.
Затраты сил беспрецедентны,
А продвижение чуть-чуть.
И горнякам, конечно, мало
Понять причину тех невзгод.
Семьсот в районе перевала,
Семьсот землетрясений в год!..
Мужская, трудная работа.
Обвалы,
выбросы,
вода
Рубашка, мокрая от пота,
Еще не худшая беда.
Беда, когда б ошибся некто,
Не смог все трудности учесть.
Но по рельефу и проекту
Тоннелю место только здесь.
Но если так, то верховою
Пройти дорогой перевал
Нет Перевал над головою
Поднялся как Девятый вал.
И грунт там каменистый
склоном
Стекает грузом многотонным.
И снова бур гудит.
И снова
Трухлявый камень и вода.
Пятнадцатикилометровый.
Не подступиться Вот беда.
А рельсы подошли к порталу,
Лыжней железною скользя,
Так что же, все ж по перевалу?..
И риск велик, и ждать нельзя.
По крутизне, под зимним ветром,
Как ни крути и не верти,
Ненужных тридцать километров
А все же предстоит пройти
Затем, что б провести махину.
Прораб молчит, а надо б в крик.
Путеукладчик!
Кто б прикинул:
И сам велик и вес велик.
Но без него, прожди хоть год,
Дорога дальше не пойдет.
Приказ. И парень бородатый
/Здесь каждый пятый с бородой/
Кивнул своим: Начнем, ребята
Не торопись. Подъем крутой.
Он не был мастером на речи.
Плечами лишь пожал: Что зря?..
Но плечи Вы вглядитесь, плечи
Широкие, богатыря.
И сомневаться не пристало,
Что взгляд у парня озорной.
И пройдено уже немало
И борода, похоже, с сединой.
Он не один,
Он только первый.
Он только тот, кто здесь начнет.
Он тот, за кем пойдут резервы:
Наверх, ребята! И вперед!
Не просто тяпкой и лопатой,
Не просто «Ухнем!» и «Даешь!»
Уже давным давно понятно:
Сибирь на «ухнем!» не возьмешь.
Здесь техника любого вкуса.
ГАЗ-66
Ее за раз не перечесть.
Она со всех концов Союза
И зарубежная здесь есть.
Здесь высший класс специалисты:
Бурильщики,
мостовики,
Путейщики,
бульдозеристы
И брат сапера взрывники.
Они ровняют склон ребристый,
Готовят насыпь.
Заодно
Ручей неистовый и быстрый
Уводят вниз под полотно.
С натугой мощные «Белазы»
Подвозят и отвозят грунт.
Геодезист хозяйским глазом
Следит, чтоб соблюдался «пункт»
Для них важней задачи нет:
Путеукладчику зеленый свет!
И миг настал.
Пришел наладчик,
Махнул флажком, мол в добрый путь!
Пошел, пошел путеукладчик,
Двойною тягой, но чуть-чуть.
В смятеньи кто-то, риск сверх нормы,
А кто-то пошутить не прочь
Идет, держась за край платформы:
Вдруг покачнется, так помочь.
Ну, как?
Пройдет. Не празднуй труса.
Еще чуть-чуть
Даешь!
Ур-ра!..
Когда помочь, мы всем народом
И вот победные гудки
В сравненьи с этим переходом
Все остальное пустяки.
Теперь пойдут другие грузы,
В сравненьи с этим все мура
Тропинкой рельсы заблестели
По склону вверх, на реревал,
Хотя уклоны, в самом деле,
Как будто черт их рисовал.
А бородатый у дороги
Неспешно кепкой вытер пот
И, словно подводя итоги,
Сказал улыбчиво: Ну, вот
С тоннелем подождем пока.
Сработано, как на века
И все дела. И снова будни.
Пусть не «Даешь!»,
но все ж «Вперед!»
И сон в вагончике уютней
А за окном комар поет.
Он ждет.
Светлеет свод лазурный,
Весь полон шорохами лес
И будит новый день дежурный
Ударом в рельс
Когда один объект закончен,
К другому силы береги.
И вот уже стоит вагончик
На берегу «Угрюм-реки».
Шишковым назван так Витим.
В ту пору был он нелюдим.
Здесь Прохор с Ибрагимом
в лодке
Проплыли лихо, да и то
Тонули.
Здесь крутой тропой
Географ-путешественник
Кропоткин
Витимом шел из Бодайбо.
Во славу Золотого Тела.
В двенадцатом там было дело:
Свинцовой меркой всем сполна.
Сквозь прорезь узкую прицела
В лицо настырно смерть смотрела
И эхо Ленского расстрела
Оттуда вынесла волна.
С тех пор, как водится,
немало
Воды в Витиме убежало
И по иному все отныне
В широкой Муйской котловине.
Витим, Олекмы старший брат,
Не только золотом богат.
В его горах известно место
Месторождения асбеста.
Его пороги, дайте срок,
Плотины скроют. Будет ток!
И мерзлоте наперекор
В низине зреет помидор.
Но что сегодня видишь ты
В прозрачном зеркале воды?
К реке спустился бородач.
Песок рассыпчат и горяч.
И, набегая на песок,
Такая мирная, ручная
Кутенком ласковым
речная
Волна полощется у ног.
Вода прохладна и прозрачна.
И место выбрано удачно.
Упрятав вышки буровые
И стук моторов приглуша,
Стоят террасы боровые
Сосновым воздухом дыша.
По ровной плоскости террасы
Пробита просека для трассы,
А дальше, по лесу, обычный
Ковер бруснично-голубичный.
И кажется до дальних гор
Открыт строителям простор.
Но, как извечных два врага
Стоят раздельно берега.
И мост как жизнь необходим.
Витим,
напоминать не надо,
Не просто водная преграда,
Хозяин Края здесь Витим.
Он не был сдержанным от роду.
Не знаешь брода, не броди!
Он лишь в хорошую погоду
Хорош.
А как пойдут дожди,
Тогда, похожий на лавину,
Неудержим, неукротим
Залить стремится котловину,
Беснуется, дурит Витим.
Но кто ж суется в половодье?
Ты выбрал время в межень, в тишь
Витим различен по погоде,
Витим хитрит. И ты хитришь.
И вот, бетонные опоры
Шагнули в реку с берегов.
Вода гудит, идет напором,
Раздваиваясь у «быков».
Ты наверху. Но мимолетом
Опустишь книзу взгляд едва
Поток несется под пролетом
Так, что кружится голова.
Витим не признает запреты.
Как в створе бешенных ворот
Несутся бревна, как торпеды,
Вдоль поутихших берегов.
Тальник затопленный, как плавни,
Дрожит от шороха волны.
Витим по дну волочит камни,
Не просто камни валуны
И все ж, бетонные опоры
Шагнули в реку с берегов.
Вода гудит, берет напором,
Раздваиваясь у «быков».
А мост растет, надежно, прочно
И пусть вода как динамит.
Но день настанет,
это точно.
Мост берега соединит.
И никогда мы не забудем
И как беснуется река,
И то, какими были люди,
Соединяющие берега.
Из котловины в котловину.
В жару, в цветень,
в пургу,
в дожди
Прошли почти что половину,
Но половина впереди.
Все выше горы исполины,
А между ними словно клин
Низина Чарской котловины,
Теснейшая из всех низин.
Здесь глухо уху, тесно взору
И с ходу, на какой-то миг,
Покажется: сомкнулись горы,
Не котловина, а тупик.
Но только твердо помнить надо:
Иди, где лучше, там тропа
В глухих местах и прячут клады
И ищут здесь их неспроста.
А в ком живое сердце бьется,
Тому и среди гор простор.
Геологи-первопроходцы
Аборигены здешних гор.
Народ они по виду странный,
Уют не ценят ни на грош.
Одно прозванье партизаны.
Точнее слова не найдешь.
У края горного потока
Каркас, обтянутый холстом.
Палатка.
Вроде одинока,
А все-таки надежный дом.
В дыму походного костра
Кружит, танцует мошкара
Но ты пройди насквозь всю трассу,
Хоть десять раз ее пройди,
По красоте и по контрасту
Другого места не найти.
Мать Первозданная Природа.
Вокруг громады черных гор.
Какая даль до небосвода.
Какая тишь. Какой простор.
Какая мягкость в теплом теле.
Какая легкость в теплом теле.
И чьи-то шорохи во мгле.
Ты будто бы у колыбели
Свершенья жизни на Земле.
И чувство радости и силы
В тебя вселяет эта тишь.
Тебя природа сотворила,
Сегодня ты ее творишь.
Ты сын Земли,
ты сын Народа,
Ты вник в космическую высь.
Здесь первозданная природа.
Пойми ее.
И породнись.
В природе мудро все и просто.
В костре мерцают угольки.
А в океане неба звезды,
Как в темном поле васильки.
Зубчато черные вершины
Угрюмо держат ледники.
В низине дюны, как в пустыне,
И бьют живые родники.
Звезда в ночное небо канет
И рыкнет в темноте медведь
А на хребте, на Удокане,
Большая, ох, большая медь.
Ее руда лежит пластами,
Запас велик и сорт хорош.
Бери хоть голыми руками.
Да только как ее возьмешь?
К ней нет дорог,
здесь только тропы
И те, не прямо, а в обход.
И транспорт здесь особой пробы
Олени или вертолет.
Олень рабочая скотинка,
Две пары волосатых ног.
Пройдет везде, да вот картинка:
Пол центнера нагрузишь, лег.
А вертолет другое дело.
Строителю он друг и брат.
Одни зовут его «пострелом»,
Другие «адский агрегат».
Он сядет, где никто не сядет,
Взлетит, откуда не взлететь.
В горах он как на автостраде,
Лишь любо-дорого смотреть.