Переоденься, повторил он. А бутылка за мной.
Приподнятое настроение Донилина просилось наружу.
Кеша! распорядился он. Посмотри, начальник говорит за ним поллитра стоит!
Кеша осклабился.
Она не стоит. Она закопана. До приезда.
Эти люди еще имели силы шутить.
К лицу Виталия возвращался прежний цвет.
Поедем? Или здесь встанем?
Солнце уже держало путь от горизонта. Они провозились за полночь. Ребята осунулись. У Кеши четче обозначились скулы. Донилин казался стройнее, его пивной живот убрался куда-то под рубаху.
«А как я выгляжу? подумал Нюкжин. Наверное, тоже хорош!»
Если бы он мог посмотреть на себя со стороны, то в первую очередь увидел бы грязную робу, тяжелый подбородок, глубоко запавшие глаза и слипшиеся волосы, уже не скрывавшие обозначившиеся залысины. А на взгляд своих товарищей, он выглядел просто постаревшим.
Поехали, сказал Донилин. Не место здесь.
Далеко еще? спросил Кеша.
Километра три.
Тогда лучше ехать.
Мокрые же
Обсохнем.
Ну, хорошо. согласился Нюкжин. Поехали.
Удивительно, но он испытывал прилив сил. Собственно, что произошло? Ну, провалились! Ну, выбрались!.. Издержки производства.
Палатка 6-местная
И когда вездеход взял с места, встряхивая и подбрасывая на кочках, с удовлетворением подумал: «До чего легко с ними, когда они вместе, и до чего трудно, когда каждый из них сам по себе».
На ночлег встали, когда стрелки показывали около четырех часов утра. Автоматически поставили палатку, одну на троих Виталий, по-прежнему, ночевал в вездеходе. Сварили макароны и заварили чай. Нюкжин ел без аппетита. Спать! Все остальное казалось малозначительным.
= = = = = = = = = =
БАЛЛАДА О БАМЕ
(ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ ПОЭМА)
«Российское могущество
прирастать будет Сибирью»
М.В.Ломоносов
Так верно сказано, что, право,
Точней и лучше не сказать:
России мощь, богатство, слава
Сибирью станут прирастать
И было так!
В веках зачтется
Отважных предков каждый шаг.
Они звались землепроходцы.
Хабаров! Атласов! Ермак!
Глухой неведомой тропою,
Где даль за близью не видна
Пушниной,
золотом,
рудою
Сибирь воздала им сполна.
Но лишь теперь мы знаем толком
Какая в ней сокрыта мощь,
Каким большим гражданским долгом
Она готова нам помочь.
Какие в ней сокрыты клады
И что Сибирь способна дать.
Лишь только забывать не надо:
Не просто «дать», а надо взять!
Из глубины, из дальней дали,
Такой, что космосу сродни.
С земли, которой не пахали,
С земли, которой не топтали
С той самой давней старины.
Сибири новый покоритель
Уже зажег костров огни.
Его зовут первостроитель!
Землепроходцам он сродни.
Он в век космической надежды
Творить назначен чудеса.
Но перед ним стоят, как прежде,
Все те же горы и леса.
Леса Массивы исполины.
Рек необжитых берега.
Завалы Заросли Чистины
Нет, это не леса тайга!
То светлохвойная, то черневая,
То смешанная, то кедрач.
Горелая и мшелая.
Без края. Попробуй-ка ее переиначь.
Она до Лены и за Леной,
Она безмолвна и темна.
Она как будто суть Вселенной,
Куда ни глянь везде она.
Войди в тайгу. Сомкнется крона
И ты тогда как под водой.
В стволах двухстволки два патрона.
Не жги их зря. Твое с тобой
И ты вошел.
Сначала робко.
Тайга! А ты в ней в первый раз.
Тебе бы хоть какую тропку,
Ну, пусть не тропку, так пролаз.
Но не пролаз в тайге нам нужен
Задача: взять лесную ширь!
Транссиб на юге перегружен,
Ведь он один на всю Сибирь.
И словно бы все грузы в мире
К нему стремлением полны:
И нефть из Западной Сибири,
И хлеб казахской целины.
Железо, уголь, лес и рыба
Все, в чем нуждается Союз,
Строительных конструкций глыбы
И воинский почетный груз.
И земли, что уже под севом,
И земли, что служить могли б,
И пробуждающийся Север
Все грудью давят на Транссиб.
А здесь, в лесной дремучей гуще
Решенье всех проблем насущных.
и завтрашних проблем.
К тому же
Хозяин лесу тоже нужен,
Чтоб древесины этой тьму
На пользу бы, да по уму.
И вот уже
Ведь это ж надо!
Струятся рельсы на восток.
Ребята в форме стройотряда
На насыпи гребут песок.
Спокойно,
споро,
неустанно
Самим кудесникам подстать.
Куда дорога?
К океану.
И далеко?
Рукой подать.
Ответ хорош.
Хорош, конечно,
Когда достаточна рука.
Но оглядитесь бесконечна
Стеной вокруг стоит тайга.
И не берет ее ни сырость,
Ни человек и ни огонь.
Она пропустит, сделай милость,
Лишь только зря ее не тронь.
Не тронь ее, не будь беспечным.
Запомни: Ты здесь гость пока.
А вот тайга стояла вечно
И простоит еще века.
Горит над ней закат багряный
И безмятежны облака.
А до него, до океана,
Дорога ой как далека.
Но вот, прорвав заслон зеленый,
Внезапно засверкал простор.
Ты только ахнешь, изумленный,
Увидев озеро меж гор.
Оно как чаша лазурита
С оправой черных берегов.
Вода и небо синью слиты.
Байкал! Ты, значит, вот каков!
Как будто сказка,
будто сон то:
Перед тобой морская гладь
Уходит вдаль, до горизонта,
А горизонта не видать.
Играют блики на закате
Гигантской рыбьей чешуей
И мчится быстроходный катер
Бурун вздымая за кормой.
Рожденная движеньем скорым,
По морю катится волна
И беломраморным узором
Ложится на берег она.
Когда ж зима войдет в подворье,
Одетый в серый панцирь льда
Байкал, как Северное море,
Предстанет путнику тогда.
Вершины гор затянут тучи,
Внизу поземка валит с ног.
Как будто шапку нахлобучив,
Байкал замерз Байкал продрог.
На побережье станет тише,
Просторней станет и светлей.
Лишь прошуршат по насту лыжи
Дозорных края егерей.
А выйдет солнце блеск особый,
Сверкает лед, что твой алмаз.
И смотрит баргузинский соболь
Живыми бусинками глаз.
Пускай не каждому известно,
Что глубина в Байкале страсть!
Что четверть всех запасов пресной
Воды в Байкале собралась.
Что омуль, знаменитый омуль,
Не где-нибудь, а только тут.
Что острова, бывает, тонут,
А горы сказочно растут.
Что «Баргузин» порой швыряет
Волною шквальной, штормовой.
Что триста рек в Байкал впадает,
Чтобы излиться Ангарой
Не может человек порушить
Природы чудо-красоту!
Соболь