Накал страстей чрезмерный
Сними ладонь с моей груди,
Мы провода под током.
Друг к другу вновь, того гляди,
Нас бросит ненароком.
Борис Пастернак, «Объяснение», 1947
Накал страстей чрезмерный,
Как переменный ток
По оголенным нервам
Я выдержать не смог.
Рука к руке тянулась,
Играя в поддавки,
Как будто это юность
На берегах реки.
Переплелись везенья,
Переплелись сердца,
Как в волнах Средиземья
В лазурных два пловца.
Разбрасывая брызги,
Чудили, а молва
Решила, что мы близки
До сути естества.
Всё было не случайно.
И не сойти с ума
Шанс малый чрезвычайно,
А прочих шансов тьма.
Горело в буйстве лето
До осени, пока
Не намекнули где-то
Покинуть облака.
Не призывая на ночь,
Не сковывай тоской,
Коль не готова напрочь
Связать себя со мной.
Говоришь не понимаю
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
Борис Пастернак, «Свидание», 1949
Говоришь не понимаю,
Между небом и землёй,
Словно важного не знаю,
Словно это не со мной.
Расставались до сегодня,
Оказалось до вчера,
А почтовые не ходят
К старым датам поезда.
Остаются без ответа,
Зависая навсегда,
Опасения, что эта
Отстранённость неспроста.
Не обида сердце гложет
Ощущение игры;
Ты иначе видеть можешь,
Ты моими посмотри.
Полустанки, полуправды,
Стоп-сигналы на пути,
И совсем уже некстати
Это с выдохом «Прости».
Не хочу играть словами
И обманывать любовь
День дороги между нами,
А она не слышит зов.
Мы оставим пересуды
На далёкие года,
Появившись ниоткуда
И расставшись в никуда.
Ты была этой ночью со мной
Не волнуйся, не плачь, не труди
Сил иссякших, и сердца не мучай.
Ты со мной, ты во мне, ты в груди,
Как опора, как друг и как случай.
Борис Пастернак, «Не волнуйся, не плачь, не труди», 1931
Ты была этой ночью со мной
Сорвалось тайн завес покрывало,
И того, кто от счастья хмельной,
При себе на всю ночь удержала.
И был в ней лета прошлого свет,
Чудеса сотворения мира
Тот, в котором теперь много лет
Не забудешь, как страстно любила.
Были в ней синевы облака,
У которых ты в счастье парила,
Неспособной понять иногда,
Где предел сотворенного мира.
И разлука в ней тоже была,
На короткое только мгновенье,
Чтобы заговором колдовства
Отвести хоть на миг пробужденье.
Зеленела повсюду Земля,
Волновались душистые травы
И как вдруг потерялись «нельзя»,
Знала томная чаща дубравы.
А потом ты грустила чуть-чуть,
Понимая, что не бесконечна
Эта ночь, что мешала уснуть
В грудь прорвавшейся раной сердечной.
Новый день, дождь и снег, облака
Правит балом с утра непогода.
А на сердце легко, как тогда,
Прошлым летом от чувства полета.
Перешагнул Февраль за середину
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною чёрною горит.
Борис Пастернак, «Февраль», 1912 / 1928
Перешагнул Февраль за середину
Зиме пора настала отдохнуть,
А птицы на вторую половину
Ложатся на крыло в обратный путь.
День ото дня становится длиннее
Ворчат туманы, коротая ночь;
Волнуются, едва Восток алеет,
Не в силах ночи таинством помочь.
А радость на душе, как у мальчишки:
Над травами пробился первоцвет
Не терпится ему, как хвастунишке,
Приветствовать мечтательный Рассвет.
Он задержался, было, на Востоке,
Да заспешил вдогонку на Закат,
Где полнятся берёзы новым соком
И где он, распогожий, нарасхват.
И всё, что к его встрече сохранили
Молчавшие до срока соловьи,
Наперебой в Рассвет отголосили,
Чтоб разгорелся с ними от Любви.
Где будут встречи, новые надежды
Тому порукой солнечный Рассвет
Уже сегодня новый, и, как прежде,
К ним потянулся мартовский букет.
Мы дни торопим часто по привычке,
А до сегодня суматошно дела нет.
А календарь зовёт в свои таблички
Надеждами заполненный Рассвет.