В лесу безлюдно и пустынно.
Как в песне, стёжки и дорожки
Позаросли наполовину.
Борис Пастернак, «Осень», 1949
В полутьме разомкнутых объятий,
В полумраке пролитых речей,
В океане бурных оправданий
Потерялись дни среди ночей.
Эти ночи были лучше прочих,
Эти ночи были горячи,
Эти ночи были тем короче,
Чем сильней сгорали от любви.
За рассветом виделись измены,
Под дождём исторгнутых обид
Разгорались ревностные сцены
И никчёмным становился быт.
Вечерами, полными прощений,
На закате гаснущих обид
Появлялись искры вдохновений
Ожиданий, кто чем удивит.
Но бывает разве что навеки,
Отбежав на лето от весны,
Обернется осень и не встретит
Смятость трав под тяжестью росы.
Тихий вечер осени припомнит,
Загрустив надолго у окна,
Как давно оставленный любовник,
Что с другими ты и не одна
Со спины обнимут руки нежно,
Прикасаясь вновь из той ночи,
Когда были встречи неизбежны
По всевластной прихоти Любви!
Я увидел тебя во сне
Мне снилась осень в полусвете стёкол,
Друзья и ты в их шутовской гурьбе,
И, как с небес добывший крови сокол,
Спускалось сердце на руку к тебе.
Я пробудился. Был, как осень, темён
Рассвет, и ветер, удаляясь, нёс,
Как за возом бегущий дождь соломин,
Гряду бегущих по небу берёз.
Борис Пастернак, «Сон», 1913 / 1928
Я увидел тебя во сне
Ты была обнажённой рядом.
Ты смеялась, и сам по себе
Этот смех мог служить наградой.
Я не помню свои слова
И не слышал твои ответы.
Только знаю, что ты была,
И спасибо тебе за это.
Помню дом на краю реки
И гору перед ним стеною.
И казалось, к нам не пройти,
И все беды за той горою.
А потом появились вдруг
Многочисленной гости стаей
Раздражение мы и испуг
Испытали, гурьбу принимая.
Завелся ни о чём разговор,
Всем ненужные «Кто?» расспросы.
Я не прятался, словно вор,
Ожидающий бед в разносах.
Да, она, да, бываю с ней,
Да хочу, дорожу и буду
Проводить до черта ночей,
Без оглядки на пересуды.
Отпустите меня в тишину,
Принимайте как есть причуду,
Да исполнится сон наяву:
Я люблю и любимым буду.
Скоро тихо станет в доме
Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь,
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдешь.
Борис Пастернак, «Никого не будет в доме», 1931
Скоро тихо станет в доме,
Через окна входит ночь.
Никого не будет, кроме
Звуком тишине помочь.
Незадёрнутые шторы,
А за ними редкий лес;
Как уснувшие вахтёры
Пропустили свет с небес.
Он теперь струится на пол,
Упираясь в часть стены,
Где без устали мелькает
Поступь полной тишины.
Света лунная дорожка
Никого не приведёт,
Даже если с дурью ложной
Ждать полночи напролёт.
Всё, что маялось виною,
Тишина взяла в залог
Под пудовый от постоя
Замыкая на замок.
Недосказанность. В проёме
Ночь бледнеет. По утру
Не разбудят звуки в доме
Обжитую тишину.
И не надо этой дрожи,
И не надо ждать, когда
Ты появишься быть может
И отступит Тишина.
Тихий Вечер мается надеждой
«Любить иных тяжелый крест»
Борис Пастернак, «Любить иных тяжелый крест», 1931
Тихий Вечер мается надеждой,
И, вполне возможно, до утра
Унесётся к памяти нездешней
На чужие в дюнах берега.
А быть может, к бурному потоку,
К мощности из выдуманных снов
Растерзает берега жестоко,
Утопая до глубин основ.
Или где-то в солнечной долине
От пьянящей свежести лугов
Вдруг решит навеки и отныне
Стать порукой безмятежных снов.
Пусть побéгу будет равносилен
Обретённой прихоти секрет
Непрямым был путь туда, извилист;
Но спадёт с плеча тяжелый крест.
Но, конечно, проще и привычней
В многолетней пьесе подыграть:
В третьем акте с мимикой комичной
Поначалу искренне страдать.
Тихий вечер в помыслах корыстен
Избавляясь от своих оков,
Он не ищет правды или истин
В багрянице праведных основ.
Тихий вечер год от года тише
Есть кому к заутрене смутить.
И наивным кажется, излишним
Острое желание любить.