С новосельем вас, прапорщик. Лиза дома?
Так точно!
Кстати, муж говорил о вашем повышении. Я рада за вас. Вы совсем другой человек, когда не пьете.
Спасибо.
Шлык расцвел. Старший прапорщик это не только прибавка к жалованию это новая должность, перспективы. Он вернулся домой. Зашел в ванную, сполоснул ведро. За шторкой журчала вода. Жена, видимо, решила принять душ, ласково подумал прапорщик.
Шлык протянул руку за шторку, нащупал мокрое женское тело:
Ух, вы кудряшечки мои родименькие, сегодня ночью побалуемся.
И вышел.
Леш, ты пришел? Хочешь есть, я пожарила кильки, сладкоежка мой.
Шлык замер. Жена кричала из кухни:
Ты в ванную не заходи, там Тамара Николаевна моется.
Кто!?
Жена командира части. У них что-то с водой.
Шлык заколотил в дверь:
Тамара Николаевна, простите, я же не думал
Все нормально, ответила командирская жена.
От расстройства Шлык ушел в запой. Звания, конечно, не получил, а про то, что на два месяца завязывал, говорил философски: организму иногда надо устраивать встряску не пить.
* * *
Сегодня мусор привозили? спрашивает Шлык.
Да, вон там куча.
Ради бога, поищите вещи, мужики, там документы, а главное, талоны на водку.
Хорошо.
Я через час позвоню, узнаю.
Телефон у нас не работает.
Тогда заеду.
«Газик» фыркает и увозит дежурного майора с полуголым прапорщиком в сторону офицерского городка. Я возвращаюсь во времянку.
Меркурий, поковыряйся, может, талоны найдешь.
* * *
О-о! Кто к нам пришел!
Я выскакиваю наружу. С дороги к нам спускается Дунька.
Костя, у нас гости.
Тебе чего?
Я обиделась.
Я пожимаю плечами. Меркурий ведет Дуньку вдоль куч, по-хозяйски размахивая руками. Минут через десять заглядывает в шалаш.
Костя, пусти на лежак
На хрена?
Я Дуньку раскрутил
Она же больная, чокнутая!
Она баба!
Здесь помойка, Меркурий, побойся!
Сержант, не надо, ты через месяц баб наковыряешь больше, чем изюма в булочке. А мне еще полтора года Маньку Рукавишникову по ночам под одеялом гонять.
Разговорчики, рядовой Меркуриев, смирно!
Ну, Костян, бога ради, будь человеком! Там же баба готовая. Я до армии только раз палку спьяну кинул, так ничего и не понял, почти мальчик. Стерву одну любил, десять лет с ней за ручку ходил, ни разу не целовал. Письма писал
Одно письмо Меркурия я читал.
«Я помню все: середину проспекта в ночь перед отъездом на базу отдыха (вместе!), когда я сжимал твою руку. Помню лес, поляну, усыпанную одуванчиками. Мы гуляли вдвоем, и так хотелось тебя поцеловать. Моя ладонь еще помнит твою руку. Если долго держать, ладони потеют, но я боялся тебя отпустить. Помню терзания по телефону, напрасные свидания (придет не придет?) Я много что помню.
В моей жизни, так или иначе, все сильные чувства связаны с тобой любовь, ревность, радость, огорчения, злость. Всех девушек мне хочется называть твоим именем.
Я боюсь приглашать тебя в гости. Мне трудно будет возвращаться в свой дом, из которого ты ушла. По той же причине я не храню у себя твои фотографии. Это какая-то глухая стена твоя нелюбовь».
Смирно, я говорю!
Меркурий прищуривает глаза.
Есть такой тип людей, им говоришь, шеф, за пятерку до Маяковки довезешь? А они че? за пятерку? Не, ну ты, парень, даешь. А потом ладно, поехали.
«Господи, что происходит», думаю я.
Меркурий хватает обрезок трубы:
Отойди, сержант.
Ты ли это, Меркурий? Тот самый Меркурий, который за дембелей чистит сапоги, застилает кровати, безропотно убирает туалеты, получает тычки, спокойно сносит все оскорбления и унижения что с тобой случилось? Неужели всё дело в этой неумной представительнице женского пола или что-то другое?
Я отступаю на шаг и расстегиваю ремень: бляха свинцовая, если в лоб прилетит, быка свалит.
Ну, будь человеком, мужик ты или кто? Меркурий почти плачет.
Я молчу. Молодой парень хочет удовлетворить естественную потребность, что тут особенного? Совершить, так сказать, ряд поступательно-возвратных движений с представительницей противоположного пола, причем представительница не против, чтобы с ней это совершили. Все нормально. Я представляю, как Меркурий торопится: «Ну, раздевайся, давай, моя хорошая, ляг пониже вот так», скрипит лежак