Ну, не злись ты так на меня, Люда! горячился художник, теребя в руках огрызок черного уголька. Пожалей дурака, на выпивку не хватает
Его пораженные подагрой пальцы были черны, и сам он с головы до ног был перепачкан, точно выскочивший черт из табакерки. Поношенный дырявый свитер и особенно одутловатое лицо, эти нездоровые мешки под глазами, покрасневший мясистый нос и жуткий разящий перегар завершали образ опустившегося человека.
Ну, не злись ты Трубы горят, на выпивку не хватает, пробормотал он опять.
Совести у тебя не хватает, совести, злобно сверкнула глазами невзрачная женщина и попыталась объехать назойливого алкоголика.
Здравствуй, здравствуй, моя хорошая Это я Федор Кузьмич жалобно улыбался он тогда, обращаясь уже к самой девочке. Ты меня не узнаешь? Мы же договаривались на один портретик
Но девочка как будто не видела ничего перед собой. Ее головка с редкими белесыми волосиками покачивалась от движения коляски по неровной брусчатке и как-то неестественно свисала набок. Словно она не в силах была поднять ее или долго держать на шее, и художник вздрогнул, поразившись потухшим, полным безразличия взглядом измученного болезнью ребенка.
Что с ней? с большой тревогой воскликнул он, испуганно посмотрев на невзрачную женщину, которая немного смутившись, все же ответила ему и вынуждена была остановиться.
С каждым разом нам все хуже и хуже, выговорила сквозь зубы она, все еще сердясь, что ее не пропускают, и толкнула коляску прямо на него. Пусти, Иуда!
Это обидное христопродавническое прозвище, словно нож, ударило его и без того в пораженную печень. Он опустил обреченно руки и с поникшей головой поплелся к мольберту. Там он рухнул на свой раскладной стульчик и загрустил еще больше, взявшись руками за голову. Затем он бросил уголек в жестяную коробочку, в которой когда-то много лет назад лежали леденцы, и стал сворачиваться.
Как же так, как же так! шептал он, кусая в каком-то болезненном остервенении длинный рукав своего свитера.
Невзрачная женщина тронулась дальше, и кто-то из сердобольных прохожих даже догнал коляску и положил на шерстяной плед звенящую мелочь. Но девочка совсем не среагировала на это, уставившись грустно куда-то себе под ноги, все также безмолвно покачивающиеся от тряски. И когда женщина, судя по всему, ее родная мать (они были похожи изгибом нижней губы), перекрестилась и забрала деньги себе, рассовывая их по карманам как-то неуверенно, словно стесняясь чего-то и стыдясь, девочка в коляске вдруг словно очнулась от глубокого сна. Так получилось, что она подняла головку, внимательно разглядывая, что вокруг происходит и узнала художника, сворачивавшего мольберт, и слабая улыбка появилась на ее измученном и усталом лице
Ах, Козломордый, сказала она тихо, почти не шевеля губами. Сегодня у Вас совсем не клеется.
Старик-художник, которого девочка назвала таким непристойным именем, совсем не обиделся на нее, а, напротив, вскочил с места и радостно засмеялся.
Очнулась, очнулась, спящая красавица. Вот и молодец! Сегодня прекрасная погода, сказал он, взмахивая рукой в московское небо. Бабье лето Свет падает идеально, и я просто не переживу, если мы упустим время Я же обещал тебе, но твоя мама не хочет.
И правильно делает, что не хочет, проворчал мимо идущий прохожий, насупив брови. Развелось тут мастеров. Рисуют всякое «г». Неужели, чтобы понять, что это «г», в него нужно обязательно вляпаться?
А Вы, сударь, идите своей дорогой! икнул Козломордый, продолжая улыбаться девочке. Ты его, девочка моя, не слушай. Это происки конкурентов. Люда, а Люда, ну сто рублей жаль тебе на бутылочку красного? Мы даже можем ее распить с тобой вместе где-нибудь в переулке или у меня в каморке А?
Мерзавец, ноги моей у тебя больше не будет! вспыхнула в гневе невзрачная женщина. Поедем, Вика. Нам надо еще в церковь, а потом к врачу. Твой Козломордый мошенник. Не трать время на бездарности, не совершай ошибки своей матери.
Но худые девичьи руки с изгрызенными ногтями вцеплялись в подлокотники. Видно было, что у нее, не смотря на прогрессирующую болезнь, оставался бунтарский и упрямый характер.
Постой, мама. Я правда хочу свой портрет. Я знаю, он рисует неважно. Его даже били тут за углом. Я слышала эту забавную историю от импрессионистов там у «Праги».