Домик могильщика на улице Сен-Венсан, или Парижский шоколад бывает горьким
Глеб Карпинский
Фотограф Глеб Карпинский
© Глеб Карпинский, 2021
© Глеб Карпинский, фотографии, 2021
«Люди делятся на два типа.
Одни портят воздух, а потом оглядываются.
Другие сначала оглядываются, потом портят воздух.
А он вообще не оглядывался».
Люк Трентон.
Animal
Моросил приятно легкий снежок. Забавная погода для любителей шоппинга, когда весь мир заполонили бумажные пакеты без ручек. И когда довольно рослый месье лет тридцати в шикарной шляпе от Карден вынырнул с авеню Жёно, на это надо было посмотреть. Он просто шел напролом, и шаг его то и дело ускорялся, так как пакет с продуктами, который он обхватил в удушающем жесте и подпирал на ходу коленом, превращался в кисель. Напротив сквера Жоэль-Ле так мужчина поскользнулся и каким-то сверхъестественным чудом удержал равновесие, подкрепляя все это не понятной для французского уха бранью. Но не поэтому прохожие, делающие свой обычный променад в субботний день, шарахнулись от него. Ну как можно! В центре города да без маски, когда кругом за каждый свободный вздох бьют по хребту дубинками!
Ну, хотя бы, сыночек, вот это натяни, пожалела его одна сердобольная старушка, вытягивая из корзинки носовой платочек с прорезями для ушей. Она торговала с лотка жареными каштанами.
Он сумасшедший, мадам, предостерег ее тут же клиент, разворачивая над собой утонченный, очень элегантный зонтик. Судя по виду, это был какой-то инспектор. Он только что вышел из-под козырька сырной лавчонки, и, стряхнув со своих пышных усов споры голубой плесени, нацепил на свою аккуратную мордочку дорогой респиратор.
Старушка вздохнула.
Может, и сумасшедший, но не бессмертный, возразила она, насыпая горсть каштанов прямо в оттопыренный карман. Газетки у нее внезапно закончились.
Да пошли вы, полоумные! огрызнулся поравнявшийся с ними месье с пакетом, и если инспектор спешно последовал совету, то пожилая торговка каштанами была явно польщенная подобным вниманием.
Ох ну и зверюга
Все в грубияне, и налитая жилами шея, и надбровные, выступающие вперед дуги, низкий лоб и скошенный небритый подбородок до порхающих бабочек в животе нравилось ей. Она просто обожала «месье Animal» (Животное), как ласково она окрестила его, и даже помахала вслед отвергнутой масочкой. А он и в самом деле сильно отличался от всех этих напыщенных пижонов с зонтиками, наводнивших Париж в последнее время. Типичный потомок пещерного медведя, опасный, примитивный, но легко предсказуемый.
Beau cul, madam! (Красивая попка, мадам!) отвесил он комплимент одной замешкавшейся на его пути даме в каракулевом манто и захохотал, выдавливая из себя кашель. Гульчитай, открой личико!
Ах, это ты, Базиль прищурилась та сквозь запотевшие очки. Когда зайдешь на огонек? Мой муж в реанимации.
Месье Аnimal виртуозно изловчился под тяжестью ноши и взглянул на свое левое запястье. Никаких часов на нем не было.
Может быть, на днях сказал он, нахмурившись. Я кое-кого жду этим вечером.
Пакет разваливался прямо на глазах.
На днях? Ты поставил не на ту карту, рассердилась дама, проткнув намокшую от снега бумагу пальцем. Весь Париж знает, что твоя Эллен якшается с братьями Моро за Стеной.
Кто-то из зевак одобрительно заулюлюкал и захлопал в ладоши. И, черт возьми, они правы. Стеной на Монмартре называли кладку рыхлых кирпичей на улице Сен-Венсан, за которой была сторожка могильщиков.
Дебилы, бл продолжил он путь с достоинством освистанной балерины.
И какой черт дернул его прицепиться к этой очкастой дуре, чей муж решил отдохнуть немного на аппарате искусственной вентиляции легких? У нее не язык, а жало!
Снег прибавил в массе и бил по глазам. Как говорится, правда глаза колит. Эллен самая дешевая проститутка, которая изредка заходила к нему на огонек и признавалась в любви. Он так ждал ее все эти тоскливые вечера, а она зависла вот уже целую неделю у Моро. Чем они ее там подчуют?
Базиль даже остановился. Судя по еще читаемому логотипу на пакете, затоварился он в «Тройке» Настроение на нуле. Да еще эта потасовка с охранником Фу! Какая гадость! И месье по привычке сплюнул на асфальт. Вот и дно прорвалось.