Капитан, уже закончивший обед и внимательно слушавший историю, что рассказывал Джеймс Бэрроу, неспешно набил табак из кисета в свою трубку. Все, ожидая ответа, смотрели, как он ее раскуривает и выпускает первые клубы дыма.
Сложно сказать, дорогая София, на греческий лад обратился к Соне владелец «Афины». У моряков масса разных легенд и суеверий. Часть из них, возможно, правда, а часть вымысел. Сложно понять, где какая часть! Но за те сорок лет, что я стою на палубе, я еще никогда в своей жизни не встречал
Капитан! вдруг раздался тревожный голос его помощника с верхней палубы. Он говорил по-гречески. Справа по борту катер без опознавательных знаков! Похоже, дрейфует у Пантерониси. Мне показалось, что есть явный крен на правый борт, на палубе людей нет! Что делать будем?
Прошу простить, друзья, капитан извинился перед собеседниками и, спеша, направился на верхнюю палубу, где находилась капитанская рубка.
Смолев последовал за ним, его познаний в греческом хватило, чтобы понять, о чем сказал помощник. Они поднялись в рубку. Переговорив с помощником, капитан отправил его на нос баркаса.
Ну, что скажете, Василиос? поинтересовался Алекс, внимательно наблюдая в бинокль за катером, что действительно дрейфовал метрах в ста от небольшого островка. Ваше мнение?
Налицо явный крен на правый борт, встревоженно прогудел капитан, приняв бинокль от Алекса и рассматривая катер. С таким креном сразу ясно что-то не так! Наверняка, в трюме течь. Вон как его течением мотает. Ясно, что катер неуправляем! Людей на палубе нет, флага нет, надписи на бортах, похоже, тоже нет! Первый раз в наших водах такое вижу! Что делаем?
Идем к катеру, решил Смолев. Я на него высажусь. Вы меня прикроете. «Большая Берта» с вами? Ну и отлично. Если там есть пострадавшие, окажем помощь!
Ох, не нравится мне это все, пробурчал капитан в бороду, берясь за штурвал и направляя баркас в сторону катера. Мы как раз в том районе, где тело могло упасть в воду.
Вот и проверим, что к чему, кивнул Смолев, достав из кобуры свой «Herstal FN». Вряд ли это просто совпадение
Скорректировав курс, капитан закрепил штурвал, затем откинул кусок брезента и открыл крышку деревянного ящика.
Смолев увидел знакомый ему устрашающего вида дробовик сокрушительного четвертого калибра и коробки с патронами. «Большая Берта» была сделана по специальному заказу и в огневой мощи вряд ли уступила бы небольшой вертлюжной пушке, что раньше устанавливали на баркасах для защиты от пиратов. Смолев имел возможность увидеть этот дробовик в действии. Страшная вещь! Тогда он оглох почти на сутки.
Алекс пожал плечами: ничего другого все равно нет.
Он перегнулся через леер и в двух словах обрисовал Софье ситуацию. Та уже кратко перевела его слова англичанам. Джеймс удивленно и встревоженно присвистнул.
Через десять минут, когда капитан, заглушив заранее двигатель, подошел вплотную к таинственному катеру, а его помощник быстро и надежно закрепил швартовый конец, так, что и баркас, и катер теперь дрейфовали вместе, Смолев, держа пистолет в правой руке, ловко перескочил через борт катера и, осмотревшись, осторожно спустился в трюм. Все это время капитан стоял на мостике, держа наготове свой дробовик, и внимательно следил за происходящим.
Компания на корме, затаив дыхание, ждала его возвращения. Минуты тянулись, а Смолев все не появлялся. Наконец он вышел. Лицо его было непроницаемо. Все выдохнули с облегчением.
Что там, дядя Саша? встревоженно крикнула Соня по-русски. Помощь кому-то нужна?
Уже нет, мрачно ответил Алекс. Прости, Рыжая, мне срочно надо позвонить.
Пока Смолев набирал телефон Виктора Манна главы Национального Бюро Интерпола, Джеймс Бэрроу, обращаясь ко всем одновременно и будто к каждому в отдельности, задумчиво произнес:
Вот тебе и «морские суеверия» Что же теперь будет?
Часть четвертая
Не существовало на свете силы, способной подчинить их помимо их собственного желания. Все они сохранили свободную волю, выбрав путь насилий и убийств. Противостоять им могла только смерть. Или здравый смысл.
Марио Пьюзо, «Крестный отец»С юных лет Сальваторе Дженнаро усвоил простую истину: все люди делятся на волков и на овец. Волки живут свободной, вольной жизнью, чувствуют себя хозяевами и не подвластны ничьей воле, а овцы Что с них взять! Их стригут и режут. Овцой Сальваторе быть не хотел, и тому были веские причины.