А в новостях с утра катастрофы, грабежи, убийства. Трупы, разбитые автомобили, разрушенные дома. Почему тут никто не думает о детях?
Почему для нас катастрофа увидеть обнажённую девушку?..
Всё. Не буду здесь больше ничего такого читать. Только со значком +12. Или, чтобы уже наверняка избежать всяких конфликтных ситуаций +6.
А в своём рассказе, возможно, я и вправду увлёкся? Могло ли вообще такое быть? Безусый подросток ведёт себя, как хитрый, изощрённый, матёрый соблазнитель
Вообще-то, действительно, всё было не так. Не было у нас на речке с Кирой никакого массажа.
Мы искупались, позагорали. Поговорили про школу, погоду, про то, что вода сразу, когда в неё заходишь, кажется холодной, а потом ничего.
Потом мы стояли на берегу, чтобы обсохнуть.
На песке лежало полосатое синее с белым полотенце, которое Кира принесла с собой и на котором загорала. Кира стояла лицом к солнцу, подставляя под его лучи мокрый, из тонкой материи, прилипший к телу, купальник. Причёска, как у Мирей Матье. Вообще она симпатичная.
Я стоял чуть поодаль. Тоже сушился. Думал, что, наверное, можно было бы подойти к девушке и Я же очень её нравлюсь А пацаны рассказывали, как это делается. И как это хорошо
Но впереди был экзамен. У меня, как говорилось в книжках, из-за этого мозги могли дать осечку. От онанизма мальчики слепнут. А от ранних половых связей становятся дебилами.
Нет, конечно, не это меня сдерживало. Это я пытался найти причину, по которой я не могу просто взять и подойти к своей подружке. Я старался о ней, о главной причине, не думать.
Я же не любил Киру.
Нельзя к ней подходить. Нельзя обманывать.
Так мы и стояли. Среди зноя и густых прибрежных запахов травы, водорослей и кустарников. Сохли.
И тут я увидел, что Кира плачет. Тихо так, почти не заметно. Слёзы вытекали у неё из глаз, катились по щекам и падали в горячий песок. Горячие, наверное, слёзы.
Я Что мне было делать? Я подошёл, да, обнял Прижал её к себе Стал какими-то словами успокаивать
У меня может кому-то это покажется странным в трусах встал. Жёстко и целеустремлённо. А трусы семейные, просторные. Поэтому он в них встал совершенно свободно, почти без помех и через сатин уткнулся прямо Кире в живот. Чем меня смутил. Мы же с ним были не одни. И посторонний человек, девушка, могла заметить эти мои мальчишеские особенности. И, пожалуй, уже заметила. Может, ещё не успела? Она же плачет
Продолжая обнимать Киру, я повернулся так, чтобы она не могла слышать внезапной агрессии молодого моего организма.
И вообще у человека горе, а у меня тут такое в трусах
Я обнимал Киру, вдыхал запах её волос и она дотронулась до НЕГО Вначале кончиками пальцев, через трусы, потом осторожно взяла в руку, чуть подержала, а потом сжала, будто поздоровалась
Там, на песке, у речки, на полотенце всё случилось быстро, чуть ли не в беспамятстве, на автопилоте. Сами собой отлетели в сторону, уже почти высохшие, Кирины трусики. Я ткнулся в Киру несколько раз. У неё было очень мелко Всё закончилось очень быстро.
И ещё я увидел, что мы оба в крови
Мы потом сидели на полосатом полотенце и молчали. Кира мне казалась некрасивой, неинтересной. Я и так не испытывал к ней никаких чувств, а теперь даже возникло какое-то чувство неприязни. В сторону Киры даже не хотелось смотреть.
От моего поступка мне было неловко, даже противно. Случилось то, чего не должно было случиться, и во всём был виноват я. И только я.
Кира любила Да она меня любила и поэтому ей можно было всё. Мне нет.
И ничего тут уже не исправишь, назад не повернёшь
Возвращались домой пешком. Велосипед я вёл в руках. Та же тропинка, цветущие вокруг кусты курошатника. Небо с весёлыми тёплыми облаками. «Тот же лес, тот же воздух и та же вода, только» Мы почти не разговаривали. Или опять про школу, экзамены. Про то, что вода в речке была тёплой.
Кира вечером уехала к себе в город на последнем автобусе. Я её проводил. И думал, что уже никогда мы не встретимся. Что она не будет писать мне писем. А я просто её забуду. Забуду про всё, как будто ничего не было. Каких-то три минуты слабости с девчонкой на речке. Конечно, можно об этом забыть. Ничего не было!..
Ага! Что мы о себе знаем, когда только-только начинаем взрослеть Я сначала эпизодически, потом всё чаще и чаще стал вспоминать Киру. Речку, её мокрый купальник, через который заметно проступали бугорки сосочков её маленьких грудок. Запах волос. И те три минуты сумасшествия, которые случились там, на песке