Волк уселся перед ним в полном недоумении, не потому что он не слыхивал о нем ничего, как раз только о нем думал, а потому что дракон оказался в самом людном месте. Так спрятать его мог только кот Макар, пока все остальные искали в самых дальних углах, оврагах, где обычно яйца и прячут, они лежало в центре леса, и никто даже не подумал, что яйцо может быть так близко. Конечно, где оно должно было лучше сохраниться, чем у священного дуба?
Но какой же смелостью надо обладать, и как он мог сделать это незаметно от всех?
Но волк уже оглядывал дракона со всех сторон, и еще больше, чем наглость Макара удивило его другое, это окрас Змееныша, он не мог быть таким красным?
Кто, когда и зачем перепутал яйца, если на болоте должно было лежать яйцо Горыныча, он сам со Змеем его там прятал, а это в дремучем лесу у Соловья?
Соловей хотел сохранить то яйцо и решил их поменять местами.
Конечно, он очень любил Горыныча. Соловей чувствовал в нем родную душу, а с Огненным разругался в пух и прах. Но не случилось ли еще чего такого, ведь запутать Соловей может все так, что сам черт ногу сломит.
Но волк и дракон уже не были в одиночестве, к ним летели птицы, шла ведьма с упырем как тот быстро прижился, словно всю свою жизнь в лесу оставался, а не был отколот только накануне. И со всех лап несся сам Макар, который узнал, что его Дракон уже появился на свет.
Красный, зашипел кот, куда дели моего дракона, почему он красный.
Соловей пытался его успокоить, но кот не успокаивался, говорил, что он обещал Горынычу присмотреть за трехглавым, а Огненному ничего не обещал.
Да как ты мог, а если бы яйцо разбилось?
Я его катил осторожно.
А если бы в болоте утопил
Так не утопил, отвечал Соловей, можете полюбоваться.
Не потому ли его кот нашел так быстро, давно тебе голову оторвать надо было, а я все жалел.
А мне откедова было ведать, что он туда попрется? Но все к лучшему, если бы дракон там вылупился, он мог бы испугаться, утонуть, как бы мы его тащили оттуда? А так все путем.
Собравшиеся понимали, что по большому счету Соловей прав, только почему-то все равно хотелось ему возражать.
Ворон что-то каркнул на ухо Соловью, тот сорвался с места и бросился прочь. И хотя все были заняты с Драконом, но успели заметить, что Соловей сильно встревожен.
Надеюсь, там с малышом Горынычем ничего не случилось? поинтересовался Баюн, иначе я Соловью не завидую.
Но Ажбета проверила, все ли в порядке с этим Драконом, а потом повела его на озеро помыться. Нельзя было нарушать обычай новорожденному суждено было мыться обаятельно.
Ты моего Дракона сильно не присваивай, напомнил ей Макар, если бы не я и не Грифон, может, вы в болоте утопли бы, пока его бы оттуда доставали.
Ты, конечно, молодец, согласилась ведьма, только Дракон общий, и нам надо о нем позаботиться.
Кот Баюн уже расправил крылья он иногда летал, когда была необходимость, и бросился в дремучий лес. Бежать туда было и далеко и очень опасно, лететь другое дело.
Этот дракон Ал так он его назвал, был в надёжных руках, а вот что с остальными это большой вопрос
Глава 14. Примирение и поиски
Соловей волновался недаром, и ворон перепуган был не зря.
В условленном месте, о котором ведали только Соловей и Ворон и мог догадываться Леший Трофим хозяин дремучего леса, а больше там почти никого и не бывало, все так же хранилось яйцо, которое Соловей поменял на то, обнаруженное на болоте Макаром.
Соловей сильно переживал за Горыныча, именуемого в народе просто Зеленым змеем, и потому душа Соловьиная не могла бы выдержать, если бы тот начал вылупляться в одиночестве, на болоте, где Болотного не дозовешься, так крепко он спит. Да и кто когда осмелился бы его потревожить, интересно.
Как маленький Горыныч мог в таком месте родиться?
Можно было спросить у Соловья, а как там Огненный мог родиться, а он бы вам и ответил, что Огненный совсем другое дело, разведет костер среди болот, и звери сбегутся, и Лешие поспешат, да и Болотный проснется, и бросится пожар тушить. Одному ему долго оставаться не придется.
Соловей постучал по яйцу, когда оставлял его, и посоветовал:
Ты если что, пали все, что под лапы попадется, не ошибешься, они тебе скучать не дадут, да и мы подоспеем, а меня прости, я о слабых и дурковатых забочусь всегда.