Сквозь полузакрытые веки вижу моргающий зелёный пошла, стало быть, одиннадцатая, последняя, минута моего перерыва. Ладно. Тянуть некогда мне нужно освободиться до двенадцати. Чтоб встретиться с Рыжим, и успеть добраться до места его работы.
Следовательно, приступаем к изучению биологии. С Вадимом Петровичем.
Одно утешение этот пожилой мужчина хоть и говорит не всегда внятно, поскольку перенёс инсульт, зато в своём деле профи. И действительно свой предмет любит. Всегда приводит интересные примеры, и показывает отличные иллюстрации.
До работы Рыжего добрались без проблем, потому что на метро. Уж оно-то даже в часы пик работает как часы. И пусть приходится толкаться, вежливо извиняясь, и скупо улыбаясь, и иногда и ноги отдавливают, зато втиснуться в поезд практически всегда можно. Ну, если постараться. И помочь друг другу.
Работает Рыжий в «китайском» ресторанчике.
Собственно, китайский он настолько же, насколько Рижские шпроты выращиваются в Риге. Но Большой Босс Рафик Сурэнович вполне себе на уме. Поэтому фишку на «сыроедение» и ЗОЖ вполне просёк. Так что и суши, и хренуши, и сотни наименований фруктов-овощей, и салатов, как обычных, так и экзотических, у него в ресторанчике всегда в ассортименте. И сам он отнюдь не сачкует от своих непосредственных обязанностей: присматривает. То есть держит руку «на пульсе». Поэтому в двенадцать он всегда в «конторе» небольшом чуланчике на третьем, мансардном, этаже.
Рыжий осторожно и аккуратно стучит в дверь с надписью: «Управляющий». Оттуда доносится не слишком приветливое:
Да! Кто там? Войдите уже!
Открываем дверь. Входим медленно вначале Рыжий, затем я. Легенду придумали заранее. Впрочем, Сурэнович и сам не лыком шит:
Ну-ка, ну-ка, кто это тут у нас? Ага. Павел Петрович и его юный Брат? Я правильно понимаю?
Совершенно верно, Рафик Сурэнович. Это мой двоюродный. Рыжий предупредил, что его Босс не любит хождения вокруг да около, и тех, кто мямлит, презирая таких «неуверенных в себе». Впрочем, думаю, вполне заслуженно, У нас в деревне под Ростовым на Дону заболела бабушка. Очень серьёзно. А кроме меня поехать некому. Поэтому можно, он вместо меня месяца три поработает? А потом я вернусь.
За что уважаю кавказцев всегда ситуацию просекают чётко. И вокруг да около, вот именно, не ходят:
Как зовут?
Ривкат Нигматуллин.
Ксерокопия паспорта с собой?
Да. Вот она. протягиваю заготовку.
Справка по форме восемьдесят четыре?
Вот она.
Ага. мельком взглянув на обе бумажки, Сурэнович хитро ухмыляется в усы, Москвич, стало быть. Здоров, стало быть Хорошо. Не возражаю. Со спецификой И распорядком тебя брат ознакомил?
Да. отвечаю коротко, на лице выдерживаю нейтральное выражение.
Вот и отлично. Павел Петрович. Представьте нашего нового посудомойщика его непосредственному боссу Тиграну Вахидовичу. И пусть приступает. Всё!
Спасибо, Рафик Сурэнович!
Спасибо, Рафик Сурэнович.
Упячиваемся, аккуратно закрываем дверь за собой. Вовремя!
Потому что сегодня «секретарша» большого босса, а по совместительству и походная жена, Наталья Дробышева, бывшая мисс Набережные Челны, до сих пор вынуждающая все существа мужского пола на её «достоинства» оглядываться, решает пройти в кабинет начальства для «углублённой» работы с «почтой» на пятнадцать минут раньше обычного с ней раскланиваемся в коридоре. Она, правда, делает вид, что всякую мелюзгу вроде подсобников и посудомоек замечать в упор не желает. Да и ладно. Мы своего добились.
Тигран Вахидович, огромных размеров шеф-повар, несомненно насмотрелся модного когда-то сериала «кухня». Потому что пытается острить. И на нас с «братом» смотрит с хитрым прищуром:
Это вот этот вот вредный татарин твой брат?! Гони эту туфту нашим официанткам. Или, вон бойлеру для горячей воды. Впрочем, если этот мозгляк будет работать добросовестно пускай себе остаётся. Я не возражаю. Кстати время! Вот и приступайте!
Рыжий ведёт меня в дальний закуток обширнейшего шумного, и наполненного паром и звоном посуды, помещения, и отправляет на отдых трудящегося над огромным чаном паренька его сменщика Бориса домой. На показ, где моё рабочее место, и в чём заключается специфика работы, много времени не уходит три минуты.
А поскольку перчатки, мочалка, и набор моющих положены нам по штату, и лежат тут же, а мыть посуду я умею, осваиваюсь быстро. На прощанье Рыжий говорит: