ЯДЕРНОЕ ВОСКРЕСЕНИЕ. Сны космической симфонии
Метафизическая поэма метаморфоз
читателю
вместо эпиграфа
если барометр счастья
зашкалит в тональностях вьюг,
и от ядерных зим небесные снасти
крышкой гроба
покажутся вдруг,
не стоит печали множить.
не вечно горе
ледяные глыбы толкает.
прочти эти сны, мой друг.
ведь, и у тебя тоже,
если поверишь,
вскоре,
сможет сбыться сказка такая.
стонут поэмы слёз,
а поэмы счастья поют!
музыку неба сном сотворю
ради любимого голоса
голоса ПГЮ.
ПРОЛОГ. КОКОН СКРИПИЧНЫХ И БАСОВЫХ КЛЮЧЕЙ
живи, соблюдая мёртвый закон:
музыку счастья храни под замком.
не будоражь смирившихся и заблудших!
не стоит будить покорных.
так всем, поверь, станет гораздо лучше
совсем скоро.
будь с нами!
Сали и Ери
серыми
буднями
каждое утро твердят,
подливая в брандспойты душителей зарева
звонкости звёзд
до боли знакомый
яд,
заваренный
на помоечной луже,
простуженной
хрипотой разорённых змеями птичьих гнёзд.
ты нас послушай!
шипит Сали.
так будет лучше!
втирает Ери
в ушную раковину
росой маковой:
мы так устали
охранять эти двери.
у прозы
мёртвых
рек
тьма!
смелей
пей
дозу
реквиема
и, потирая ручки от свершившегося акта,
заботливые
Сали
и Ери,
ноты ни одной не скомкав,
переходят к последнему такту.
прикручивают расшатавшийся болтик,
и запирают счастье за сейфовой дверью.
далее
валиком
смазывают замок салом,
и с улыбкою тошнотворной
слизывают замочную скважину языком, а
после
уже просто
в караул выставляют дневальных.
и отшаркиваются на запах грехов свальных
в простыни
мёртвых опочивален.
к тем, что молчат безучастно,
совершенно не помня о счастье.
но!
есть
одно
слабое место!
которое Сали и Ери, увы, не известно.
и это НО
всё выворачивает вверх дном!
ведь Моцартам радуг мёртвый закон незнаком!
и эти безумцы гармонии звонари странные,
упорные!
протискиваются сквозь поры
нотного стана,
выгибают ключи скрипичными и басовыми,
срывают с амбаров пудовые засовы,
и, пробивая эфир прямой,
прищурами волн раскосых
вылетают свободно, как домой,
в открытый космос.
надо бы с ними сбежать!
но переизбыток яда
не отпускает Наяду.
и нет для ключа ни ноты, ни точки!
пальцами расшевелю, кружа,
тальную родинку рядом
с изгибами позвоночника.
шелкопрядную
вытяну ниточку,
и завернусь у восточных
окон:
до поры сублимировать в коконе.
пусть пока
прогуляются Моцарты счастья за облака
за кучевую ограду.
окинув вселенную взглядом,
присмотрят местечко уютное,
и, примостившись на правом предплечье
пути млечного,
заиграют на лютне
симфонию светлой нови,
призывая вспыхнуть сверхновой!
зачехлённую шёлковой змейкой двустрочной
в Сали-Ерином подзамочье.
и я,
в преддверии рая,
задраив
глаза изолентой липкой,
просплю коконовый сезон
вещью в себе (или чьей-то вещью?),
но, всё же, высмотрю вещий
сон
в симфонии лютни ведущей скрипкой.
ЛИТАВРЫ ЛЕТАРГИИ
сердечным клапаном
на рты
аорты
кляп!
до весны!
сны
ноябрей и декабрей пусты.
рушатся, как ледяные мосты.
а сны,
осуждённые на: сбудутся!
будятся
только мартом,
которым счастье рожаем,
собирая в корзину сентябрьские урожаи.
ангел грядущих дней!
в летаргию
впасть
помоги мне!
чтобы вышагать сном:
от пасти
сожжённой Трои до славности Спарты,
от Красного Яра к Монмартру,
от анемии к бурлящести вены,
от плена седин
до любовного плена,
от три, два, один
до нуля округлого
вокруг его
единичности!
вещий в вечности сон пронести!
или, открыв козырные карты,
сразу ворваться в март?
но гласят сонные правила:
так не правильно!
заповедь первая не обходи преграды.
а вторая
чтобы подняться до рая,
вначале надо
без оглядки спуститься к аду.
правилам подчиняюсь.
внушаю себе: не боюсь
я всего лишь снюсь
про-о-о-ва-а-а-ли-ва-юсь
глубоко,
на сонное дно,
перебирая
упорно
на ощупь
дрожащей
рукой
в обратную сторону
перекидной
календарь.
февраль.
здесь, оглохнув от взвинченной тиши,
забив рот
глыбой молчанья, приказанной свыше,
сбросился навзничь с заснеженной крыши,
свихнувшийся на расставаньях крикун-урод.
январь.
тут, не выдержав боли грудинной
от скованности нечеловечьей,
застрелился церковной свечкой
шатун вечный,
увязший по самые плечи
в солёной льдине.
а на стыке годин
визги по рации,
ворвавшейся в дом Клаусами Святыми,
бригады мобильной реанимации:
«стынет тело!
стынет!»
далее жребием исхода
по-за-про-шло-годний
иней.
на дне
в поисках коды
дна нет.
сон глубже.
расщелина уже.
под градусом зимнего
бермудского угла
за-са-сывает в низины
тёмного поддонья,
свалившаяся с ладони,
сонная игла.
и вот
уже влёт!
одним щелчком
на тонкий лёд
навозных
метаморфоз
затылком бьёт!
ЗООЛОГИЧЕСКИЙ КОНТРАБАС