Всеслав чуть заметно вздохнул и этот таков же, хоть по виду чистый кривич. Даже рубаха вышита на кривский навычай хотя это-то и неудивительно ныне таких рубах по всему Киеву, после погрома-то менского награбило христово воинство зипунов в кривской земле. И не только в Менске.
Князь сел за стол, протянул руку к кувшину с вином, но мальчишка опередил его на какое-то мгновение кувшин словно сам оказался у него в руке, пахучая багряная струя плеснула в резную каповую чашу, пощекотала княжьи ноздри тонким запахом вина. Князь, стараясь не выказывать удивления (доселе присланные Изяславом холопы не спешили услужать пленному полочанину, ограничиваясь тем, что накрывали на стол и убирали грязную посуду), глотнул вина и подвинул куропатку ближе. На мальчишку он не глядел вовсе: велика важность холоп великого князя. Хоть и кривич. Ныне не гнушается, так после, дня через два, нос задерёт.
И замер, пригвождённый к месту голосом холопа.
Княже Всеслав Брячиславич
Мальчишка говорил негромко, но его голос громом отдался у Всеслава в ушах. Казалось, загреми средь предзимья гром полоцкий князь не был бы так поражён.
Остолбенение прошло быстро, и Всеслав молниеносно развернулся к мальчишке.
Ты?!..
Но холоп ещё быстрее князя вскинул палец к губам.
Тсссс, княже.
И верно. Как бы ни была велика нынешняя радость Всеслава, а шуметь не след.
И тут только понял полоцкий князь, как он истосковался по людям по живым людям, которые говорят, которые готовы его слышать. Ибо глядящие с ненавистью вои киевского князя и молчаливые, торопливо отворачивающиеся холопы надоели Всеславу хуже горькой редьки. А тиун, единственный, кто удостаивал пленника словами, бесстрастно цедил их сквозь зубы, ограничиваясь несколькими десятками вежливых, пристойных княжьего сана выражений и только-то.
Сядь, Всеслав указал мальчишке на лавку около стола.
Никак не возможно, княже, мотнул головой холоп. Оглянулся на дверь и ещё понизил голос, хоть и так говорил почти что шёпотом. А ну как кто войдёт, а я встать не успею
И опять мальчишка был прав войти к князю мог правда только тиун, да и тот прежде обязан был постучать а вот возьмёт да нынче не постучит отговорится срочным делом. Бывало такое уже пару раз, и хоть сносил после тиун под глазом могучий синяк от княжьего кулака, а всё равно глядел с холопской наглостью, которой и у хозяина его никогда не замечалось.
Ну так хоть стань так, чтоб я тебя видел, велел полочанин.
Это можно, княже, мгновенно согласился мальчишка.
Зовут-то тебя как? всё ещё не мог опомниться и перейти к делу князь.
Бусом отец и мать звали, а ныне больше всё Белоголовым кличут, охотно откликнулся мальчишка. Ты бы ел, господине.
Есть Всеславу теперь не хотелось вовсе, но тут опять было не поспоришь прознает тиун, что полочанин не обедал как следует, встревожится, начнёт рыть, искать что произошло. Лишний повод для подозрений давать не стоило.
Кривич? спросил князь, кивая на рубаху Буса.
Кривич, господине, охотно подтвердил холоп. Меня недавно тиун здешний перекупил у прежнего хозяина моего
Из Менска альбо деревни какой?
Я плесковский, княже, мотнул головой Белоголовый, сдул волосы с глаз. Когда ты с ратью к Плескову приходил, наши мужики да с трёх соседних вёсок ещё острог разорили боярский Ты разрешил крещёных бояр зорить.
Всеслав прекрасно про то помнил. И столь же прекрасно знал, что некрещёных бояр на Плесковщине раз-два и обчёлся.
А после, когда твои отступили, мальчишка нарочно не сказал «ты отступил», чтобы даже так ничуть не унизить князя, наместник плесковский велел вёски наши разорить. В отместку. Вот я в полон и попал невестимо и живы ль родичи мои
Скорбишь на меня за то? начал было князь как ни крути, а виновен оказывался он.
Нет, княже, мотнул головой Бус. Решительно так отверг не похоже, чтоб врал альбо льстил. Не виню тебя, не то не стал бы ныне с тобой говорить.
Не врал Белоголовый.
Ко мне той осенью много сбегов с Плесковщины пришло, вспомнил Всеслав. Может, и из твоих кто был вот выберемся отсель и поищешь
Он осёкся.
Ты выберись сперва, опять сказал внутри него кто-то ехидный.