Не молчи, воевода, прогудел чей-то голос, в этот раз это был уже не Орлич, говорил человек постарше. Рах вскинул глаза, враз угадав ну конечно, Мстивой Серый, вожак варягов, когда-то служивший Блюссо.
С ума сойти, ахнул про себя Рах, это когда-то было всего лишь в прошлом году, а кажется, что уже лет десять прошло, и я знаю этого варяга давным-давно, а иной раз мнится, что и с отцом его, Людевитом, не раз мёды пивали
Что ты хочешь от меня, Мстивой Людевитич? устало спросил он. Мстивой, наконец поняв безлепицу происходящего, свирепо глянул на воев, и варяги мгновенно потеснились, освобождая для воеводы часть лавки. То-то же, проворчал воевода и сел, закинув ногу на ногу. Ну?
Чего ну? медленно свирепея, переспросил Мстивой. Тебе вопрос задали! Почему мир заключили, если князья в полоне остались? И в первую голову наш Рогволод Всеславич?
О том бы не у меня спросить, хмуро ответил Рах. Не я тот ряд заключал, не мне и ответ перед вами держать.
А что ж ты думаешь, и спросим! стукну кулаком по колену Сташко, ещё один варяг, а сидящий рядом с ним Богуш, названый брат Рогволожей княгини Боримиры-Сванхильд (его пустили на совет гридней как исключение, только за то, что княжий ближник, мало не родич), вздрогнул и сразу же согласно кивнул.
Спросим.
Несколько мгновений Рах раздумывал над тем, что услышал, а потом рывком поднялся на ноги.
А пошли, спросим! Кто со мной?
Вои разом загалдели пойти к княгине хотел мало не каждый. Но крики разом утихомирил зычный голос Мстивоя Серого:
Ша!
Шум постепенно смолк.
Ша, я сказал! повторил Мстивой Людевитич. К княгине с Рахом Стонежичем пойду я!
На том и порешила дружина.
Значит, ответа с меня требовать пришли, произнесла княгиня с расстановкой. В её голосе ясно было слышно недоверие. Воеводам бросились в глаза трепетно расширившиеся тонкие вырезные ноздри княгини. И уже только потом суженные, горящие гневом, глаза. С меня с княгини
А с княгинь ответа требовали, и с князей! метнулось в голове заполошно. Иным, бывало, и путь указывали, зря ты, княгиня, спесь свою тешишь.
Нет, госпожа, отверг Рах, и Мстивой покосился на него с лёгким удивлением. А Рах продолжал (видно было, что эта мысль пришла к нему только что). Мы тебе сказать пришли, госпожа Бранемира Глебовна. Ты, вестимо, вольна в княжестве распоряжаться как хочешь, и мир заключать хоть с кем, и войну объявить хоть кому, а только вот нам, дружине сына твоего, ты указывать не вольна.
Бранемира несколько мгновений глядела на воевод, не в силах понять, о чём говорит Рах, а Мстивой, мгновенно всё поняв, только хлопнул его по плечу:
Ха! Добре придумал, брат-воевода!
Ты хочешь сказать начала Бранемира, смутно догадываясь.
Да, госпожа! воевода глядел исподлобья. Если ты замирилась с Ярославичами и не спросила нас, дружину, оставила в полоне своего мужа и сыновей, то мы, дружина твоего сына Рогволода, вольны сами вызволить своего господина из полона.
Гнев в глазах княгини из огня стал пожаром.
Ты забываешься, воевода! грянуло в гриднице, и Вайва, вздрогнув, отскочила от двери. Не от страха просто как бы воеводы не бросились от гнева госпожи наружу, да не поняли бы, что она подслушивает. Экая была бы досада попасться в самом начале.
Кезгайло смотрел так, словно знал про неё всё.
Как ты оказалась здесь?
Сначала, когда Кезгайло перехватил её около птичника, и, ухватив за руку, втащил в закуток между клетями, она думала, что вой из дружины новогородского посла просто хочет пощупать понравившуюся холопку великой княгини. Трава в закутке была вся вытоптана сапогами и поршнями миловавшихся здесь в разное время парочек, да и сама Вайва не раз и не два тут бывала. Но вой только приобнял её за спину, так, чтобы у увидевшего их снаружи, не было сомнений в том, что тут происходит, и не спешил развязывать поясок.
И в этот миг она вдруг поняла, что он говорит с родным ей литовским выговором. Так же, как говорит и она сама.
Она попала в полон ещё девчонкой во время очередной войны между литвой и Полоцком, родные её погибли, выкупа за неё никто не дал, и Всеславля княгиня забрала понравившуюся девчонку к себе в княжьи холопки.