И ещё: «Отсутствие иногда полезно прибавляет уважения, поднимает цену. Присутствие умаляет славу, отсутствие увеличивает; тот, кого в отсутствии почитали львом, показался и жалким порождением горы оказался. Достоинства вблизи блекнут окружающим видна кора наружного, а не сердцевина духа. Воображение быстрей зрения, и очарование, что обычно через слух входит, через глаза выходит. Кто в зените славы скроется с глаз, тот её (славу) сохранит. Даже феникс исчезает, дабы пуще заблистать: разжигая желание, освежить почитание».
От упорства в споре больше потеряешь, чем выиграешь; победив в споре, ты не истину отстаиваешь, а свою невоспитанность.
Ничто не бывает постоянно одинаково хорошим, потому что и хорошее, сделавшись чересчур уж полнокровным, умрёт от своего же переизбытка. И противоядие становится ядом, когда его много.
Учили нас древние умудрённые опытом так немного вберём же мы мудрости древней!
Конец.Три колдуна
Пересказы (слухов деревенских).
Ещё задолго до всего видели бабы и мужики наши деревенские всякие знамения и видения, от уха на ухо ходили по деревням слухи.
Пред войной видели на небе огненный, в дыму и крови Крест. Крестьянин Рукастый, ездивший в город и заночевавший в пути на опушке в телеге, на рассвете увидел: сидит на дороге большая «сорока не сорока», колпица или сойка, и стало Рукастому отчего-то страшно: вдруг, метнулся через дорогу этот образ малой птицы, ударился о пень, обернулся человеком огромный, высокий, с усами и в латах, с мечом в руке, он таял и растаял на глазах исчезая. Уж после поняли, что это был германский император Вильгельм, как на картине старинной, что в музее стоит, в рыцарских одеяниях.
По первому времени видели старого барина местного, который прилетал на «ероплане» поместье своё осматривать. Видели ещё человека: выходил, будто бы, из леса проходил по дороге и ветром обдавало проезжающих на телегах мужиков и баб: проходил человек-образ по дороге быстро и опять в лес, только макушки берёзок на опушке колыхались.
Это сейчас попы в рясах ходят по улицам и никого не смущают. А то было время беспоповщины, атеистическое, когда и церквей-то мало оставалось по местам, то взорваны были, то в клубы переиначены без куполов.
Но. Поведено со старины, с «поповских времён»: пить в день Николин, до коль дух твой терпит. Тут и гулянья, и песни, и разудалый пляс, и хороводы. А то было памятно: что на самый Николин день опился в нашей деревне сам поп: шестнадцать стаканов (кто считал) первака-самогону выпил, «из ушей текло» и крякк! помер!
Развесёлый проводили день Николин, вся неделя никольщина считалась в деревнях по всему району. И вот, загодя поставил Васька (сосед наш) «затОр», ушат-бочонок на двенадцать (или больше) вёдер, гнал две ночи подряд самогон занавесил все окна и двери в избе. Дым в доме, гарь, болотным чёртом воняет, глаза у Васьки от самогонного духу как у коровы огромные сделались. Только и выбежит, бывает, из дома на снежок, ополоснуть корытце, пожуёт снегу горстью перехваченного в сугробе под окном и назад. А в доме сидел на чураке перед печью дед Антон, жадными глазами, глядел на бутылку четвертную, в которую каплет из трубки «живая водица», ждёт не дождётся.
Известное дело: на Николин день поить и кормить гостей до отвала!
И к богачке, Артемиде Ивановне, что слышнее всех принимала пришли все три колдуна с трёх деревень, три бороды: чёрная борода Ведун-колдун, сивая борода Савка-Славка, рыжая борода колдун Артюха, местный.
Пили колдуны ходко, заедали салом и утятиной, говорили о всяком, а своём колдовском ни-ни! И только когда хозяйка поставила на стол четвёртую бутылку самогона, «гусака» среднего, от которого шипишь в рукав, распустились у колдунов языки, и стали колдуны похваляться.
Вот, сказал черный Ведун, давай мне сейчас калёное горячее железо, в руку возьму, языком лизать буду, и ничего мне не приключится!
Плёвое дело, ответил Савка-Славка, гляди мою силу!..
И только он это молвил глядят бабы и мужики, гости: посыпалась с потолка чёрная редька, густым-густо, насыпало пол-избы редьки.
Скалит зубы и Артюха рыжий.
Ну это, говорит, что! Хочешь, говорит, я твою редьку враз сделаю белой?