А испытание на себе лёгкого, но странного и неприятного ощущения тревоги и страха, появившиеся у большинства членов экипажа. Этим ощущениям сопутствовали еле уловимые колебания воздуха и корпуса судна
Маневр с разворотом на все шестнадцать румбов, и «Кассиопея» с «Меркурием» ложатся на курс в направлении мелководной банки.
Ровно в шестнадцать тридцать они уже стоят на траверзе острова Проклятий, на прежних местах своих стоянок.
Но места стоянок линкора и двух других научно-исследовательских судов пусты
НАТ/ИНТ. БАРК «КАССИОПЕИ» ДЕНЬ
Обстоятельство исчезновения судов оказываются полной неожиданностью. Почему они покинули места своих стоянок, куда могли подеваться?
Моторным ботом на борт «Кассиопеи» доставлен капитан «Меркурия» Овчинников. Второй моторный бот покачивается с противоположного борта парусника. В кают-компании капитаны обеих судов и руководитель экспедиции Соболевский Казимир Платонович ведут дискуссии и решают неотложные вопросы.
Часть экипажа, свободная от выполнения служебных обязанностей и несения вахты, пребывает в носовой части судна. С нескрываемой тревогой и надеждой обозревает необъятные дали водного пространства. Малышев, ведущий за ним наблюдение, вдруг восклицает:
КУЗЬМА
Вижу предмет! Кажется, спасательный круг.
Об этой новости сразу же ставится в известность капитан «Кассиопеи» Ткаченко Михаил Петрович. Он тут же обращается к капитану «Меркурия» Овчинникову Анатолию Денисовичу:
КАПИТАН
Необходимо бы отрядить туда трёх-четырёх человек на мотоботе. Как вы думаете, Анатолий Денисович?
ОВЧИННИКОВ
В вашем распоряжении любой из двух. Только надо поторапливаться, иначе круг может снести течением.
СОБОЛЕВСКИЙ
Вряд ли. Он завис над «синей дырой», в полумиле от нас, и никуда не денется
Кузьма с Саней на палубе. Продолжают вести наблюдения.
САНЯ
(к Кузе)
К Митяю надо бы заглянуть. Пошли?
КУЗЯ
Чего зазря спрашивать-то? Конечно, пошли.
САНЯ
Только на секундочку в каюту заглянуть надо бы: я ему кое-что из сладенького припас.
Открыв дверь каюты, Кузьма так и застывает на её пороге. Посреди маленького помещения, в руках с «Каталин», стоит Эдуард Фролович Дюгелев.
Он внимательно разглядывает его. Неожиданное появление ребят, которого он, кажется, не ожидал, в первое мгновение сильно смущает его.
ДЮГЕЛЕВ
А-а-а- Это вы, ребята
САНЯ
(возмущённо)
Что вы здесь делаете, Эдуард Фролович?
ДЮГЕЛЕВ
Да вот, шёл-шёл, и решил заглянуть к вам, кое о чём посоветоваться бы хотел. Зашёл никого. Смотрю штуковина какая-то на кровати. Сами понимаете, любопытство разобрало, ну и
САНЯ
Эдуард Фролович! Зачем вы говорите неправду? Я же прекрасно помню, куда в последний раз положил, как вы выражаетесь, эту штуковину.
Кто вам дал право рыться в чужих вещах?
ДЮГЕЛЕВ
Ну вот, сразу и оби-ида!
Как-то странно улыбаясь, протягивает Сане прибор.
ДЮГЕЛЕВ
А обижаться-то и не следовало бы. На всё надо смотреть проще.
В последних, непонятно к чему произнесённых словах его, звучит скрытая жёсткость и угроза.
ДЮГЕЛЕВ
А в общем-то, любовь без радости была, разлука будет без печали
С этими словами Дюгелев производит два молниеносных выпада. Ребята даже и заметить-то не успевают, как оказываются на полу.
Боли никакой не ощущается. Голова светлая и ясная, как день. А вот пошевельнуться, сделать глоток воздуха, а тем более крикнуть, никто из них не в силах. Все мышцы словно парализованы.
Захлопнув за собой дверь, Дюгелев бросается в свою каюту. Подхватывает одной рукой рюкзак, покоящийся под кроватью, перекидывает через плечо и выбегает на палубу.
Оглядевшись по сторонам и оценив обстановку, быстрым шагом направляется к борту.
Ловко перемахивает через его ограждение. С двухметровой высоты, рысью, прыгает на дно пришвартованного к паруснику мотобота.
Двое моряков, находящиеся в нём, спокойно себе беседующие и ни о чём не подозревающие, вмиг оказываются в воде. Острое лезвие кинжала полосует по фалу.
Яростно затарахтел двигатель и мотобот рвёт в сторону мелководья, оставляя за собой расходящийся веер водяного шлейфа.