Из каких же он? По облику, по костюму он даже не из тех, кто поначалу кружит голову, а из тех, кого и поначалу жалко: слабенькие, начинают с отрицания всех и вся, объ-являют жизнь "болотом", потом объясняются в любви. А кончают тем, что снова объявляют жизнь "болотом" и стес-няются давать деньги на аборт.
Сеанс все не начинался.
-- Ужасный механик, -- сердито сказал молодой человек и опять посмотрел на часы. Сердиться он не умел.
-- А куда вы торопитесь?
-- Да никуда!.. Но так тоже нельзя -- впустить людей и то-мить их тут.
-- Видите -- плохо в деревне.
Молодой человек вдруг негромко засмеялся. Ольге кровь бросилась в лицо.
-- Вы как шпион: потихоньку выспрашиваете у меня... -- смеялся молодой человек искренне, необидно. -- Если это самое плохое в деревне, я согласен ждать еще час.
-- Что же самое плохое? -- Ольга вконец потерялась. Ни-как не могла обрести легкий путь в разговоре. А говорить хо-телось. Она даже ругнулась по-мужски про себя. "Что со мной?"
-- Да ничего, все нормально. Вы кино любите?
-- Хорошее.
-- А я -- всякое. Черт его знает: понимаю, что это гвупо (глупо), а хочется смотреть. Если совсем дрянь -- тоже смешно.
-- Это опять-таки деревня, -- уперлась на своем Ольга.
Посмотрели друг на друга. И вдруг рассмеялись оба. Оль-ге стало легко.
-- Доконаю я вас с этой деревней.
-- А что вы делать приехали?
-- Я тоже учительница, -- Ольга чуть поторопилась. -- Не совсем еще. Мне нужно дотянуть полтора года заочно.
-- В нашем полку прибыло.
-- А разве возьмут так?
-- Возьмут. У нас треть таких -- дотягивают. С руками-но-гами возьмут. Не хватает же. У вас какой?
-- Литература
-- Возьмут.
-- Серьезно: вы не скучаете здесь? Почему летом-то оста-лись?
-- Тут... всякие дела. Не скучаю, я серьезно говорю. Толь-ко надо... Да нет, впрочем...
-- Что?
-- Так. Найдется что-нибудь, чтоб не скучать. Были в школе?
-- Нет еще.
-- Отличная школа. Вот такие нужны.
-- А ребята как?
-- Как везде -- разные. Многих бы я попер из школы. Нельзя. Это плохо.
-- Плохо, что гнать нельзя?
-- Да. Зачем?.. -- молодой человек совсем повернулся к Ольге и с горячностью стал ей доказывать: -- Зачем, скажи-те, и ему, и себе нервы трепать?!
-- Но восемь-то классов надо...
-- Да восемь-то ладно. А он за восемь перевалил, а учить-ся не хочет. Ну и иди с богом! Сглупил? Ошибся? Вечерняя школа к услугам. А мы врем, тройку ставим, когда надо дво-як прочный. Кол осиновый!
-- О!..
-- А есть славные. Одно удовольствие. При чем тут де-ревня?
Свет погас наконец.
-- Поехали, -- сказал молодой человек и снял пиджак. Фильм, правда, был хороший. Но Ольгу волновала близость молодого человека, она почувствовала плечом его руку и от-влеклась от картины. Можно бы отодвинуться и сосредо-точиться на картине... В конце концов Ольга так и сделала. Но теперь она слышала запах "Шипра", исходивший от его ли-ца. И это тоже отвлекало. Это вконец вывело из себя Ольгу. Впору было встать и уйти. Черт знает что лезло в голову: захотелось вдруг крепко прижать его к себе и шепнуть на ухо ласково: "А ты еще совсем-совсем маленький". У нее даже голова заболела от волнения. И в ушах пошумливало. "Да ты что, девка?" -- пыталась она унять себя. Едва досидела до конца сеанса. Вышли вместе. Ольга глубоко вздохнула.
-- Душно...
-- Хорошая картина. Оказывается, не надо ничем удив-лять, -- молодой человек задумчиво сморщил лоб и потрогал его пальцем. -- Лев Толстой говорил: "Если хочешь что сказать, скажи прямо". Правильно.
-- Пойдемте на речку? Так пить захотелось, не дотерплю до дома.
Пошли на речку.
Волнение Ольги поулеглось, и она теперь думала: Что это? Любовь, что ли? Боже милостивый!.."
-- Как вас зовут?
-- Юрий. А вас?
-- Ольга.
-- Вот такие-то дела, Юрий Батькович, -- Ольгу опять стало одолевать волнение. -- Как говорил Лев Толстой?
Юрий что-то начал понимать. Молчал. Растерялся, на-верно.