Национальные государства с их якобы более сильной ответственностью перед гражданами превозносятся в докладе не просто так. Дело в том, что полностью они не исчезнут в предполагаемом новом миропорядке. Они мутируют в территориальные латифундии без малейшего намека на демократию. Это будет старый добрый феодализм в новой цифровой упаковке при тотальной полицейской диктатуре с эффективной промывкой мозгов продвинутой hi-tech церковью. По крайней мере, это не противоречит апофатической логике предвидения новой парадигмы в ее традиционалистской версии.
Последнее примечание, которое стоит сделать касательно Римского Клуба в целом, относится к символизму его названия. В нем также скрыт намек на истинных хозяев дискурса клубных экспертов. Если бы Клуб назывался, например, Чикагским или Вашингтонским («Вашингтонский обком»), то сомнения в принадлежности Клуба к традиционалистской идее были бы оправданы. Элита относится к символизму очень серьезно. Поэтому в качестве доказательства от противного можно считать маловероятным, чтобы либералы с штаб-квартирой в США назвали свой интеллектуальный рупор Римским.
Следует также упомянуть и о том, что США, Россия и Китай не имеют своих представителей среди Роялов. Не потому, что они насквозь либеральны, но в силу исторических причин. В этих странах попросту отсутствует наследственная знать. Америка ее и не имела никогда с момента своего основания как независимого государства. А Россия с Китаем извели свое монархическое дворянство в процессе революционных преобразований в XX веке.
Роялы в основном представлены аристократическими фамилиями старой Европы, Ближнего Востока и Японии. Наследственные принцы, шейхи и самураи занимают высокие должности в наднациональной бюрократии и в советах директоров транснациональных корпораций. Этот факт наряду с некоторыми другими косвенно объясняет, например, почему столицей Евросоюза выбран не Париж с его историческими революционными стигматами и не Берлин с его экономической мощью, а заштатный, зато монархический Брюссель.
Разобравшись немного с подводными течениями в постмодернистских настроениях элитных интеллектуалов, можно, наконец, подойти к двум взаимоисключающим предпосылкам отсутствия криптодискурса в докладе Римского Клуба.
1. Крипта дело рук либералов
Если отставить в сторону мифический образ Сатоши Накамото, который якобы преподнес человечеству в подарок революционную технологию анонимных финансовых транзакций в готовом виде, то мутное происхождение Биткоина намекает на причастность к этому некой секретной организации. Организации с мощным финансовым, техническим и организационным бэкграундом. Организации, способной вот уж десяток лет оставаться в тени, несмотря на беспрецедентный размах «сливов» и утечек компромата в интернете.
В некий момент времени этой организации зачем-то понадобилось вбросить в общее пользование уникальную технологию, которая могла бы потенциально принести миллиардные прибыли корпоративному или государственному секторам, будь она защищена авторским правом. Тем не менее исторически крипта впервые всплыла в среде компьютерных гиков, которые к «серьезному» бизнесу относятся достаточно прохладно. Затем Биткоин стал гулять в даркнете, где использование конвенциональных платежных средств при покупке киллеров, наркоты и детской порнографии является делом небезопасным, мягко говоря.
Отступая в сторону, можно поставить в этом пункте особую галочку: даркнет по своей природе хорошо коррелирует с антилиберальными методами ведения дел. К появлению и развитию «закрытого» сектора интернета должны были приложить руку некие силы с ясной программой на будущее. Наивно думать, что даркнет «самозародился» как виртуальное отделение криминала. Не похоже, чтобы и некие цифровые повстанцы либертарианского толка стояли у его истоков. О подобных организациях ходят, конечно, всяческие слухи, но в сугубо хронологической перспективе, и «Анонимусы» и Джулиан Ассандж это уже «новодел». Поэтому шансы на то, что даркнет курируется антилиберальными Роялами, достаточно велики.
С появлением первых криптобирж в Биткоине быстро распознали вполне себе «вкусный» актив с точки зрения финансовых спекуляций. А это непосредственная вотчина либералов. Появились первые альткоины, и понеслась торговля чистым, ничем не отягощенным финансовым «воздухом». Потом Виталик Бутерин придумал такую чудесную штуку, как Эфириум, который упростил в разы виртуализацию (токенизацию) самого широкого спектра бизнесов. И после 2017 года с его бумом многомиллиардных «первичных предложений» (ICO) широкая публика распробовала на вкус «белую» виртуально-легальную криптоэкономику. К какому модусу ведения дел принадлежит крипта в данный момент, казалось бы, двух мнений быть не может, это чистокровный, финансово-спекулятивный неолиберализм.