Что вы хотели бы узнать?
Груйер толкнул Ридеса рукой и произнес:
Она любого разговорит.
На экране девушка взяла листок бумаги со стола быстро его просмотрела.
В отчете написано, что вы убили девушку. Вы перегрызли ей горло. Что же побудило вас к этому?
Мне захотелось еле слышно произнес парень.
Что захотелось?
Мне захотелось попробовать ее
То есть вы хотели ее изнасиловать?
Нет Просто она была теплая
Олвачи смотрел на нее пустым взглядом. Приборы наблюдения показывали его лицо, на котором отсутствовали эмоции безмятежность и холод воплотились на истощенном лице парня.
Хорошо, Миликас поняла, что так от него ничего не добьется и сменила тактику. Расскажите, что вы делали перед убийством?
Олвачи стянул тапочки и залес с ногами на кровать, поджав их под себя.
Я весь день лежал и лишь изредка выходил на балкон подышать воздухом. Он тут совсем другой. Он без ароматов
А в Шаккаме вы тоже так проводите время?
Как?
Ничего не делаете?
В Шаккаме все по-другому, задумчиво произнес парень. У меня там много дел. Я каждый день занят с утра и до вечера.
Но тут вы могли бы гулять по саду перед домом. Тем более два хошира были вместе с вами. Они могли бы быть неплохими собеседниками.
Меня не интересует религия и политика, отрезал парень.
А что вас интересует? допытывалась Миликас.
Океан. Олвачи перевел взгляд с девушки на окно.
То есть вам нравится путешествовать?
Нет, я проектирую корабли. А тут я просто жертва традиций.
Все время беседы Мликас помечала что-то на листе бумаги. Возможно, какие-нибудь логические связи или неосторожные слова Олвачи, которые могли бы стать зацепкой. Груйер и Ридес все это время сидели и слушали, как она работает.
Сделав паузу, Миликас карандашом проскользила по бумаге к какой-то записи, которую она сделала вначале беседы и которую было не видно с камер наблюдения.
Она сделала короткие пометки карандашом и продолжила:
Вначале вы сказали, что убили девушку, потому что она была теплая. Что значит теплая? допытывалась Миликас.
Олвачи смотрел куда-то в пол.
Она она была носитель настоящего, понимаете? Она меня начала манить еще тогда, когда я был в своих покоях.
Не совсем понимаю, ответила девушка в форме и тут же задала вовый вопрос: А я носитель?
Тут Олвачи резко вскинул голову и посмотрел на нее невидящим взглядом, будто что-то высматривая в ее глазах.
И вы тоже. Но только вы немного иная, чем она.
Миликас ничего не понимала, а следящие за ней из кабинета мужчины вообще потеряли нить разговора.
А чем я иная?
Олвачи не сводил с нее взгляда.
Вы иная потому что потому что он как-будто бы подбирал слова. Потому что у вас иная кровь.
И как вы это поняли? с изумлением спросила Миликас.
От тебя пахнет совсем иначе
Значит, заключила девушка, вы можете и на меня напасть?
Вопрос был очень смелым. Груйер, услышав это, закусил нижнюю губу, а лицо Ридеса залилось красным. Между охранниками повисла немая пауза полная щемящей тревоги. Каждый понимал, что нужно что-то делать, но ничего не делал.
Миликас сидела в ожидании ответа.
Могу, ответил парень через некторое время. Но не сейчас
Миликас насторожилась и не сводила с него глаз. Она сжала карандаш так, что готова была либо напасть наго, либо отразить внезапный удар. В ней видалась высокая профессиональная подготовка.
А когда настанет то время? Она своими вопросами пыталась найти суть его желаний, которые вынудили его убить девушку.
В ответ парень стал глубоко и часто дышать через нос, словно ему не хватало воздуха.
Вам не хорошо? спросила Миликас.
Ридес и Груйер переглянулись. Они видели такое впервые, чтобы Олвачи вел себя необъяснимо странно.
Парень не отвечал. Он продолжал глубоко дышать и зачарованно смотреть на девушку.
Миликас вновь спросила Олвачи:
Вам не хорошо?
Тело Олвачи стала бить мелкая дрожь, словно в город дошла волна землетрясения из Даргалиона. Руки и ноги, казалось, не подчинялись своему хозяину. Затем голова Олвачи резко опрокинулась в бок и упала на левое плечо, и вывернулась так, как-будто кто-то сломал ему шею. Рот был широко открыт. Глаза смотрели куда-то на стену.