Тогда я аплодирую стоя твоему выступлению, Розочка. Оно достойно Голубого зала в Стокгольме, не меньше! И, шо, селёдка? Купила?
История восьмая. График
Роза Львовна нынче в трауре, хочет того или да, обратился Семён Григорьич к своему постоянному собеседнику. Мишенька решил жениться. Я уже сбился со счёту: ему в который раз отсыпали жменю храбрости, и всё никак, дед подпихнул острым локоточком рыжего котяру, ой, откуда знаю, откуда знаю? зря, шо ли, почтальонша из подъезда неслась, аж ноги за ушами подпрыгивали.
Окно на первом этаже с силой распахнулось.
Нет, вы видели это дитё? Роза Львовна выглянула, облокотившись на подоконник. Он слегка крякнул, а дама, таки обнаружив зрителя в первом ряду, потрясла конвертом.
И где? с готовностью отозвался Семён Григорьич.
А я за шо? соседка махнула рукой, горестно поджала губы. Неблагодарное дитё! Чему их учат там, в этих ликбезах? Портить жизнь маме, и ни разу не поперхнуться!
Роза Львовна, ты собираешься дать концерт? Так собери тогда хотя бы денег, за её спиной появился Марк Аркадьич.
Нет, мне нравится мнение на твоём лице, Марек. Ребёнка тянут в порочный круг, а он тут Райкина изображает. Шоб так жила Зоя сверху, со своей зарядкой в шесть утра, как ты любишь Мишеньку!
Рыжик, ты помнишь анекдот? в сторону и нарочито громко произнёс Семён Григорьич. «Я таки хочу жениться. И кто вам не даёт? Никто не даёт!», старик с котом прислушались, но выпад никто не заметил.
Розочка, перестаньте сказать чушь. Миша взрослый мальчик, он заканчивает аспирантуры, и совершенно логично, шо имеет желание устроить личную жизнь. И причём тут, спрашивается, несчастная Зоя?
И я говорю: ты совсем не любишь своё родное дитё!
Люблю, не согласился Марек. но, Розочка! А, когда, по-твоему, Мишеньке обзаводиться ячейкой общества? По какому расписанию? На погосте?
Хотя. Марк Аркадьич, конечно, даёт. Но перевес таки не в его сторону, прокомментировал сосед. Шоб Розочка разрешила мальчику жениться? Ни в жисть, он же ж ещё не дожил до пенсии. Даже.
Марек, не морочь мне голову своими диаграммами, немедленно заказывай билеты. Ребёнка спасать надо, пока он свою скрипку задаром не отдал!
Розочка, а согласно твоему графику за жизнь, мы останемся без внуков. И что тогда нам та скрипка?
Сосед покачал головой:
Когда в товарищах согласья нет, они несут кобылы сивой бред. Куда несут? Куда глаза глядят. Абсурд! конечно: с головы до пят. И тому бреду нет конца, лам-ца-дрица! Лам-ца-ца! почесал кота за ухом.
Вы имели что-то сказать, Сёма Григорьич? нахмурилась Роза Львовна из окна. Нет, вы только посмотрите, как сегодня всем жмут мозги за мир страшно!
Я б такой график-шмафиг на фиг, парировал сосед и щёлкнул пальцами.
Розочка! донёсся голос Марка Аркадьича издалека. А билетов нет!
И походу не я один, чтоб все так жили, усмехнулся сосед. Да, Рыжик?
История девятая. Бенефис Марка Аркадьевича
Моё почтение, Семён Григорьич, возле лавочки остановился сосед.
Наше вам, приподнял кепку на макушкой дед, а затем аккуратно спустил на асфальт бублик рыжего кота. Тот недовольно зевнул и продолжил спать, нервно постукивая кончиком хвоста. Семён Григорьич пригласительно похлопал по освободившемуся месту на лавочке. Спрашивайте!
Как ваше ничего?
Именно! поднял указательный палец к небу дед. Таки именно, что НИЧЕГО, Марк Аркадьич!
Мужчины в унисон вздохнули.
А где у вас случилось? Вы, я вижу, так спешите к Розе Львовне, аж волосы назад. Шнурками клацаете по паркету, нарушил молчание Семён Григорьич.
Марк Аркадьич молча обмахивался шляпой, делал вид, что ему жарко со всех сторон.
Розочка Львовна три раза хлопала дверцей вашего агрегата. Я лично слышал вот этими вот самыми ушами. Вы представляете силу её мысли, если уж Рыжий подпрыгивал и шипел таки спросонья, шо моя кобра в тыща шесят первом году. Девятьсот. Разве ж так можно относиться к вешчи? Нехай бы дверцой в такси так стучала, как вашим холодильником!
Сосед разволновался положил шляпу на портфель.
А шо вы так трындите, Марк Аркадьич? Слово вставить невозможно: разговорчивый, буквально Фима Шпак после зубного врача. Я, знаете ли, уже устал тут с вами телебомкать языком изо всех сил, не унимался Семён Григорьевич в надежде на диалог.