Подожди, Пахом, сейчас я пролезу, заторопился Монгол. Нас он остановил:
Всем нельзя. Может завалить. Патроны поделим.
Пахом с Монголом долго возились в землянке, наконец, появились, сначала Монгол, потом Пахом. Подолы вымазанных глиной рубашек они держали руками.
Много набрали? нам не терпелось посмотреть на патроны.
Увидите. Дайте вылезти.
Мы выбрались наверх траншеи, и Мотя с Пахомом высыпали из подолов рубах десятка два патронов, две обоймы и два больших патрона для противотанкового ружья.
Патроны землей засыпаны, стал объяснять возбужденный Пахом. Там еще накопать можно.
Про это место никому! наказал Монгол, Может, еще сюда придем.
Мы без труда нашли нашу стоянку. Заждавшиеся пацаны бросились к нам навстречу.
Костер почти погас. Осталась лишь горка серого пепла, да тлеющие угли, которые от легкого дуновения ветерка вдруг вспыхивали прозрачным белым пламенем.
Палкой выгребли картошку. Набрали еще хворосту, подложили в костер и раздули огонь.
Давайте гильзы, протянул руку Монгол. Мы с Каплунским отдали ему несколько гильз, он бросил их в костер. Смотри, не вздумай бросить патрон! предупредил Монгол. Хорики бросили, Веньку чуть не убило. Хорошо, пуля только щеку царапнула. И то крови сколько было. Немного бы в бок и хана, поминай, как звали.
Обжигаясь, ели картошку, скупо посыпая солью, выгрызая горелые корки до сажи.
Раздался глухой хлопок, будто лопнула электрическая лампочка, потом второй, третий и затрещали разом нагретые в костре капсюли гильз.
Все, салют окончен, довольно произнес Монгол, когда хлопки прекратились. Давайте теперь потрошить патроны.
Мы нашли железки, камни и стали выбивать пули из патронов. Монгол с Мотей-старшим трудились над патронами из бронебойных ружей, где пороху было больше.
Осторожней, не попади кто по капсюлю, строго сказал Монгол. Так пальцы и оторвет.
Мишка, смотри! Каплунский держал в одной руке патрон, в другой мятый клочок бумажки.
Я этот патрон нашел, когда собирал гильзы. Пулю отбил, а порох не высыпается, я стал ковырять сучком и вытащил. Вроде записка.
Мы обступили Каплунского! Мишка Монгол взял бумажку в руки. Она была запачкана землей по краям изгиба, на одной стороне проступали расплывшиеся в нескольких местах чернила букв, написанных химическим карандашом:
«рощайте овар ументы. копа удем бит о посл ван. Юр» с трудом по складам разобрал Мотя. Записка пошла по рукам.
«Прощайте товарищи, документы закопали, перевел Каплунский.
А что такое «удем бит посл» и «ван Юр»?
Наверно, «будем убиты» не понятно. «ван Юр» это Иван, Юра. Во-первых, слова последние, во-вторых, второе слово сразу после первого без точки начинается с большой буквы, расшифровал Самуил Ваткин.
Молоток, похвалил Пахом.
А где закопали-то? захлопал глазами Семен. Все засмеялись.
Дурной ты, Сеня, сказал Армен. Что на клочке бумаги напишешь? Да и времени у них не было расписывать. Один, наверно, отстреливался от фашистов, а другой в это время писал.
Где еще можно закопать? стал рассуждать Монгол. Там же, в траншее.
Может, поищем? предложил Пахом.
Думаешь, это очень просто? усмехнулся Мотя-старший.
Не, пацаны. Айда домой. Теперь хоть бы дотемна дойти. Небось уж ищут.
Витька мрачно сплюнул в потухший костер. Его настроение невольно передалось нам, и мы притихли.
Место мы запомнили. Возьмем лопату и придем снова, пообещал Монгол, но мы без особого энтузиазма восприняли его слова.
Каплун, давай сюда патрон и записку.
Каплунский скорчил недовольную мину и попытался возразить, но Монгол выхватил у него записку.
Давай, давай. У меня целей будет.
Он аккуратно свернул записку по старым сгибам и снова засунул ее в гильзу.
Домой мы шли быстрым шагом и почти всю дорогу молчали. Уже совсем стемнело, когда мы подходили к дому. За квартал нас встретили хорики.
Ну и влетит вам, радостно сообщил Венька.
Наши и без того кислые физиономии вытянулись еще больше,
За что влетит-то? неуверенно спросил Пахом,
`Зато, чтоб не ходил пузатый, ехидно заметил Вовка Жирик. Все знают, что вы были в лесу.
Откуда знают-то? проговорился Семен.
Бабки видели, как вы кодлой шли к Московской улице с сетками.