Выпили ещё по пятьдесят, запили пивом и закусили ракообразными за счёт расщедрившихся садоводов-любителей, пытавшихся подобным образом выведать «ноу-хау» изобретения.
Слова рассказчика каждый воспринимал по-своему: кто с недоверием, кто с нескрываемым интересом и любопытством. Манюня же Чубчик с иронией и белой завистью. Кто-кто, а он-то уж прекрасно понимал к чему весь этот цирк: обстоятельства требовали средств к существованию, а их как раз-то и не было. Требовалась выдумка. Поэтому Иван Абрамыч, работая своей головой, как любил он говаривать, загребал жар чужими руками. Во всяком случае, окружение, затаив дыхание и внемля повествованию, ждало развязки.
Но и это ещё не всё. Самое интересное впереди. Теперь вступает в действие мощная корневая система, и Абрамыча понесло. Она состоит из центрального и множества от пятидесяти до ста, боковых ползучих корней, стелящихся параллельно поверхности земли на глубинах от тридцати до пятидесяти сантиметров и тянущихся на расстояния до двадцати метров, не менее. Центральный корень полый, как труба, уходит строго вертикально вниз, пока не достигнет артезианских глубин. По центральному отверстию корня артезианская вода самовытесняется вверх и, через множество малых естественных отверстий в основании дерева, осуществляет полив и орошение земли, прилегающей к дереву.
Слушатели, почёсывая затылки, всё больше и больше проникались доверием к рассказчику, до того всё было ново и необычно.
Горизонтально расположенные корни, веером расходящиеся в разные стороны, продолжал фантазировать Бабэльмандебский, являются источниками-синтезаторами корнеплодов, в основном картофеля. Посадочный материал сам формируется корнями. То же самое можно сказать и о произрастании земляных орехов, морковки, свеклы.
Таким образом, каждому овощу, фрукту, ягоде свой корень, своя ветка. Следовательно, имея одно такое многоуровневое, плодоносящее дерево, вы спокойно можете обеспечить себя, всю свою семью и ближайшую родню запасами пропитания на три декады. Это проверено и подтверждено экспериментом Ты-ы, моря-ак красивый сам собою
А как же обработка земли: вспашка, прополка, полив, внесение удобрений? робко, неуверенно попытался осведомиться кто-то из слушателей.
Забудьте об этом! Дерево находится на полном самообслуживании. Как это происходит?.. Наливай!.. Ваше здоровье! Бабэльмандебский удовлетворённо вытер рукой рот и продолжал. А как это происходит, расскажу при следующей нашей с вами встрече. Да, ещё одна особенность: вместо сорняков вокруг «Древа Жизни» произрастают низкорослые лечебные, лекарственные травы. Так что вам остаётся только лишь принести под дерево диван, лёжа на нём читать романы или загорать, собирать лечебные травы, и ждать. Ждать, покуда солнце за горой тридцать три раза не сядет. Правда, есть один недостаток у дерева: баклажаны ни в какую не хотят расти. Но это вопрос времени.
Послушайте, Иван Абрамыч, миленький, взмолился садовод-любитель Пыжиков. Сделайте, голубчик, одолжение. Озолочу. Только посодействуйте в приобретении саженцев. Ну, что вам стоит. Вы же вхожи в научные круги и крутитесь в них как брошенный ботинок.
Мне-то это ничего стоить не будет, сурово насупил брови рассказчик, а вот вам, уважаемый, всё это может влететь в копеечку, и не малую
Насчёт брошенного ботинка Ивану Абрамычу не особо-то понравилось, но он промолчал, будучи джентльменом девятьсот девяносто девятой пробы. Тут все разом загалдели. Началось брожение умов. На выручку Абрамычу пришёл Манюня.
Господа! Господа, успокойтесь! Растение экспериментальное, на сегодняшний день в единственном экземпляре. Будут вам саженцы, но, на следующий год, по весне. Я вам обещаю. А сейчас, давайте-ка, на посошок.
Манюнь, а Манюнь! А может быть не надо? засомневался Бабэльмандебский. Мы и так уж на два градуса больше положенного выпили.
Абрамыч! Прочь сомнения! воспротивился Чубчик, Если мы пьём, значит выполняем свой долг. Правильно я говорю, мужики?
Пра-альна! Разноголосье породило разночтение. За науку! За генетику!
И вот что ещё я вам скажу, друзья, после очередного возлияния воспрянул духом Манюня. Ведь до чего дошла генная инженерия, а, я вас спрашиваю? Вот, к примеру, в лаборатории всеми нами уважаемого профессора Метёлкина работал один научный сотрудник, правда младший, но голова, что мои три. Он обладал удивительной способностью лишь одним только усилием мысли и воли мгновенно изменять свой генетический код, превращаясь то в муравья, то в свинью, то в шимпанзе, и даже в крокодила. Правда, он однажды душевно перенапрягся, бедолага, и тут же усоп, у всех на виду.